Любочка вздрогнула, как-то укоризненно посмотрела на Влада и, помолчав немного, ответила:
— Зарплату я ему выплатила. И две прогрессивки…
— Но вы же еще не привозили денег, — заметил Влад.
— У меня резерв оставался. На отпуска, на командировки…
— Можете доказать? — не выдержал Жуков.
— Там в сейфе коробка, — сказала после паузы Любочка, по-прежнему глядела на Влада и вроде бы совсем игнорируя Жукова. — Ее не взяли. Там остаток денег от резерва и все ведомости. Булат расписался в получении…
Влад подошел к сейфу, достал коробку из-под конфет, положил на стол перед Любочкой.
— Вот… Ведомости отдела внедрения… Эта на зарплату, эта на прогрессивку за первый квартал, эта за второй.. Он везде расписался…
— Верно. Подпись Булата есть на всех трех ведомостях, — сказал Влад. — Теперь нам понятно, зачем к вам Булат заходил. А вот зачем он в ваш блокнот телефон записал?
Любочка отвела глаза.
— Не знаю, кто записал…
— Может, довольно нас, понимашь, за нос водить? — взорвался Жуков. — Может, начнем наконец правду говорить, гражданка Гонца!
— Действительно, Любовь Николаевна, — поспешил вмешаться Влад. — Какой смысл скрывать, раз мы все равно уже знаем? Посмотрите сюда, — раскрыл перед Любочкой ее блокнот. — Эти цифры вы писали здесь за столом, перед тем, как в банк ехать. Так?
Любочка кивнула.
— А эти цифры в банке записаны?
— Да…
— В промежутке к вам заходил Булат и написал эти цифры — номер телефона… Знаете, знаете! Коли мы знаем, вы и подавно… Так или не так?
— Так… Только вы никому не…
— Тайну следствия мы, понимашь, хранить умеем, — заверил Жуков, перебивая. — Чей это телефон?
— Владимир Сергеевич сказал — его приятеля, — ответила Любочка, глядя не на Жукова, а на Влада. — Я должна была позвонить вечером…
— Во сколько? — спросил Жуков.
— Часов в семь, — Любочка упорно отвечала только Владу.
— Ну вот и выяснили! — весело сказал Мирон Петрович.
— Не все еще выяснили, — возразил Жуков. — Еще, понимашь, надо выяснить, кто звонил гражданке Ротару… Так кто все-таки звонил? — уставился он на Любочку тяжелым немигающим взглядом.
Любочкины глаза снова наполнились слезами.
— Сказала же я — не знаю, кто звонил!..
— Вы и про номер телефона, что вам Булат записал, тоже говорили, что не знаете! Темнили, понимашь, и теперь темните!
— Да не знаю я!.. — Любочка прижала к груди стиснутые в кулачки руки. — Не знаю, кто звонил! Ну как мне вам объяснить? Как?.. — И она беспомощно посмотрела на Влада, словно ища поддержки.
Влад сделал вид, что не замечает ее взгляда. Ему было не по себе, угнетала интуитивная уверенность, что к подстроенному телефонному звонку Любочка не имеет отношения, что спрашивать ее об этом бессмысленно, что о готовящемся ограблении кассы она не знала. Уверенность эта основывалась на едва заметных деталях ее поведения, на ее интонациях, взглядах. Но что мог он сделать? Следствие-то будет вести Жуков…
— Мирон Петрович, — Жуков выключил магнитофон, сложил свои записи в планшет, с которым никогда не расставался, встал. — Давай, понимашь, выйдем на минутку, покурим в коридоре…
— Выйдем, покурим…
Они вышли. Милиционер за перегородкой встал при их проходе, заложив палец между страницами книги, которую читал.
— Что почитываем, Унгуряну? — поинтересовался Жуков и слегка нагнулся, чтобы прочесть название на обложке. — «Общая психология» Петровского! На заочном учишься? На юрфаке?
— Так точно, товарищ майор!
— Молодец, понимашь, времени зря не теряет! — адресовался Жуков к Мирону Петровичу.
В большом коридоре сели на подоконник. Жуков достал из нагрудного кармана кителя пачку сигарет, щелкнул по пачке снизу большим пальцем, прямо ртом ухватил сигарету, протянул пачку Владу: — Бери, закуривай… — Спохватившись, сунул пачку обратно в карман. — Все забываю, понимашь, что ты у нас красна девица! — сказал, прикуривая. — Впрочем, теперь и девки вовсю шмалят… Ну что с Гонцей будем делать? Кто звонил, она добровольно нипочем не скажет. Пока не припрем, как с Булатом приперли…
— Да, я тоже считаю, что без дополнительных фактов продолжать допрос бесполезно…
Влад умолчал о своем мнении по поводу манеры Жукова вести допрос, не желая выслушивать его не всегда тактичные насмешки.
— Ну что ж… Буду писать постановление.
— О взятии под стражу?
— А что прикажешь делать? Деньги, понимашь, взял Булат, а она с ним связана.
— С достоверностью можно пока говорить лишь об интимной связи. А что деньги взял Булат, требуется еще доказать.
— Ну с тобой говорить, понимашь, терпежу надо набраться! — рассердился Жуков. — У тебя каждый жулик — святой!
— Святой не святой, а невиновный, пока вина не доказана.
— Вот-вот!.. Носитесь вы, молодые, со своей презумпцией невиновности, как черт с писаной торбой!.. А нас, понимашь, не так учили…
— Признание — мать доказательств? — усмехнулся Влад.
— А что? Ты разве не стараешься получить признание?
— Стараюсь. А потом еще больше стараюсь его доказать.
— Хорошо, понимашь, что не тебе это дело поручили. А то сотрудники института ждали бы своих денег до второго пришествия! — Жуков щелчком отправил окурок в форточку. — Ну пошли…
Следователи вернулись в кассу.
— Любовь Николаевна, у вас есть кто-либо из родственников, кто мог бы забрать вашего сына из детского сада? — спросил Влад, стараясь придать голосу непринужденность.
Любочка посмотрела на него. В глазах испуг.
— Арестовывать будете? — упавшим голосом спросила она.
— Ну что вы! Так уж сразу и арестовывать? Просто вам придется денек-другой побыть в изоляции. Сами должны понимать. Сумма-то огромная.
— Да, да. Я понимаю… Понимаю… А как же Алешенька?
«Видно, слез не будет, — отметил про себя Влад, — ожидала такого исхода!» А вслух сказал:
— Вот я и спросил: есть ли у вас кто-нибудь, кто его к себе забрать может?
Любочка закрыла глаза и замотала головой:
— Никого у меня нет… Одна живу.
— Но близкие подруги у вас есть?
— Можно я Свету попрошу?
— Конечно, попросите.
Любочка взялась было за трубку телефона, но Жуков отстранил ее руку и снял трубку сам:
— Я ее вызову… Два два ноля?
Любочка кивнула. Жуков набрал номер.
— Приемная?.. Светлана Георгиевна?.. Майор Жуков. Зайдите, пожалуйста, в кассу. Да… — Повесил трубку. — Сейчас придет.
— Викентий Павлович, — заговорил Влад. — Если не возражаешь, я спущусь к ребятам. Они там
