тот стал снимать общий вид пустыря и дорожку следов.
— Что это за дверь? — спросил Влад коменданта.
— Запасной выход. Ведет на ту лестницу, что ваши уже осмотрели…
— Запасной выход называется еще пожарным, — жестко сказал Влад. — А случись пожар? На всех этажах двери на улицу заперты, а эта — так вообще заколочена!.. Кто ее заколотил?
— Я так распорядился. — В голосе коменданта звучало непререкаемое сознание правоты.
— Давно?
— Как только переехали в это здание. Года два назад.
— А зачем?
— Ну как же? Проникнут посторонние. А у меня в лабораториях ценное оборудование, приборы. Я отвечаю за институтское имущество.
— Проникнут посторонние! А свои сотрудники не смогут выбраться в случае пожара. Заколачиваете пожарный выход, вместо того, чтобы еще одного вахтера поставить!.. Кстати, будь здесь вахтер — и кассу не ограбили бы.
Комендант изобразил на лице оскорбленное самолюбие, а Влад подумал, что надо бы сообщить об этом в управление пожарной охраны — пусть штрафанут дурака.
Фотограф отснял все, что нужно было отснять с этой точки, и спрыгнул с плит.
— Пошли! — скомандовал Влад.
Все вернулись к проходу и двинулись к заколоченной двери запасного выхода. Не доходя двери — окно с приямком, не огражденном перилами, в отличие от тех, что на улице. Виктор Федорович попросил всех остановиться и не подходить к двери и к окну.
Он и фотограф обработали участок вокруг приямка, потом спустились в него, исследовали дно, наружный подоконник и закрытое окно с открытой форточкой.
Комендант, скучая, стоял в стороне, прислонившись к стене. Влад подозвал Сашу Орлова. Они вернулись к проходу и от угла здания медленно пошли обратно по асфальтовой дорожке вдоль стены. Когда поравнялись с окном, капитан остановился, подождал Орлова:
— Скажи, Саша, что это может быть? Светлое такое?
В густом бурьяне светлело какое-то пятно.
— Половина яблока… А правее — огрызок. Видишь?
— Вижу. Из форточки, наверное, выбросили… Обозначь чем-нибудь это место. Надо Виктору Федоровичу показать…
Саша подобрал несколько камешков и кучкой сложил на краю асфальтовой полосы.
Фотограф, кончив работу в приямке, выбрался наружу и принялся снимать в разных ракурсах заколоченную дверь. Выбрался и Гурский. Подошел к двери и стал исследовать доски, которыми она заколочена. Подозвал Влада и фотографа:
— Фомкой отжимали доски, ломиком. Вот следы от него…
Он показал темные вмятины на кромках досок там, где были вбиты гвозди, и попросил фотографа заснять эти вмятины.
Фотограф выполнил просьбу. Виктор Федорович взялся за верхний конец доски и легко отделил его от дверной коробки. Длинный гвоздь вылез из гнезда почти без сопротивления. Так же легко оторвал и вторую доску. Посветил фонариком в замочную скважину, заглянул в нее.
— Давно открывали эту дверь? — спросил коменданта.
— Ни разу не открывали.
— Открывали, и совсем недавно. Стерта пыль, паутина прорвана. Ключ есть у вас?
— Есть.
Комендант отпер дверь. Отстранив его, Гурский шагнул в темный проем. Влад посмотрел на часы:
— Ого!.. Пора ехать! Виктор, может, на завтра оставим?
— Сейчас… Подберу только…
— Что подберешь?
— Мелочи кой-какие любопытные…
Минут через пять Гурский вышел, уложил в чемоданчик полиэтиленовый мешочек с комками засохшей грязи и другой, с каким-то серым порошком.
— Я готов, поехали…
— Подбери-ка еще любопытные мелочи, — сказал Влад и, взяв эксперта под руку, подвел к кучке камней, сложенной Орловым, — по-моему, должно пригодиться!..
Гурский поставил чемоданчик на асфальт, снова открыл его, достал пустые мешочки, шагнул в бурьян, поднял обгрызенную половину яблока, положил в мешочек, поднял огрызок, положил в другой.
— Тот же сорт, что и в корзине, в мастерской. Из форточки выбросили, чтобы лишних следов не оставлять…
Пока шли к машине, Влад сказал Саше Орлову:
— Нас завезешь и поезжай на Садовую. Наши о Булате еще не сообщали. Но не зря же он телефон Гонце записал. Если застанешь, скажи — заявление какое-то на него поступило. От кого и о чем — ты не знаешь. В институте, мол, его не застал. А то Жуков любит, понимашь, чтобы подозреваемый сам догадался, за что задержан. — Последнюю фразу Влад произнес, мастерски подражая голосу и интонациям майора Жукова.
— Хорошо, Мирон Петрович.
— Да, возьми на всякий случай кого-нибудь из ребят с собой. Привезешь Булата в управление. Мы с майорам будем у Чекира или у Волкова.
УРАВНЕНИЕ С ТРЕМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ
В горуправлении фотограф сразу же прошел к себе обрабатывать пленку, Гурский — в лабораторию сдавать свою добычу, Орлов уехал за Булатом, а Влад направился в кабинет Жукова.
Жуков сидел и подшивал протоколы допросов Гонцы в папку со свежевыведенной надписью:
«Дело о хищении денежных средств в особо крупных размерах. Ст. УК 1231».
Влада он встретил кислой улыбкой:
— Умаяла меня, понимашь, твоя Гонца! Прежние показания повторила, а вот кто звонил — не говорит, понимашь, и все тут!
— А если действительно не знает?
— Знает она! Нутром чую — знает… У тебя есть новости?
— Пока нет. Поколдует лаборатория с мешочками Гурского, тогда, может быть, будут.
— А у мае есть. Чабаненко, понимашь, доставили…
— Да ну?! Допросил его?
— Какое там! — усмехнулся Жуков. — Пьяный в усмерть. Лыка не вяжет. Его в Парке культуры подобрали. Отвезли в вытрезвитель, а оттуда к нам… Это Чекир, понимашь, дал ориентировочку. И на Чабаненко и на Булата.
— За Булатом Орлов уже поехал. Да, я забыл сказать: в мастерской, в кармане куртки, кроме денег конверт нашли, адресованный Чабаненко. Пустой конверт из военкомата.
— Из военкомата?.. А вот что было у него в кармане брюк… Больше вообще ни черта не было…
Открыл папку и показал капитану подшитый в самом конце листок — повестку с вызовом Михаила Алексеевича Чабаненко в военкомат Октябрьского района на 20 августа 1982 года.
— Не был он в военкомате, — сказал Влад.
— Если бы был, понимашь, то на какие шиши он бы напился? Нет, он свою долю получил и успел где-то спрятать… Звонил я в военкомат дежурному. Никто его, понимашь, и не вызывал…
