запищал, утверждая, что купюра с чипом где-то близко.
– Не понял, – вскинул брови Семен.
Неужели?!..
Виригина и Любимова он застал в бывшем красном уголке, ныне комнате отдыха: спали без задних ног на столе для настольного тенниса. Между Максом и Жорой трогательно белел на зеленой поверхности стола белый шарик.
– Подъем! – гаркнул Семен. – Хорош дрыхнуть!
Нет ответа.
– Па-адъем! – повысил Семен и без того зычный голос.
Ноль эмоций.
Семен сдернул с Жоры старое «дежурное» одеяло, по типу тех, что выдают в больницах и пионерлагерях.
Любимов приоткрыл глаза и глянул на часы. Нахмурился:
– Ты чё шумишь? Мы всю ночь по адресам ездили, дачников трясли.
– Час назад прилегли, – подтвердил Виригин, не поднимая головы.
– А… Понял. Ну, поздравляю с успехом.
– С каким успехом? Он еще и издевается…
– Но вы же нашли деньги?!
– Нет.
– Тогда еще интереснее…
Семен включил тетрис. Умная машинка запищала.
– Выруби эту дрянь, – возмутился Любимов, – а то щас как…
– Погоди, – присел Виригин, – ты хочешь сказать, что…
Семен вместо ответа еще раз попиликал тетрисом.
Виригин вскочил:
– На сколько берет, говоришь? Триста метров?
– Максимум триста.
– Так они здесь?! В Главке?! – Жора, наконец, сообразил, что происходит.
– Нда… – протянул Виригин. – Что же, пошли оборотней искать…
Рогов, несмотря на запрет начальника, собрался утром пойти на работу.
Всем назло. Они у него два миллиона увели, а он им – рраз! – и добром ответит.
Но, уже одевшись, понял, что никуда идти не может. Глаза бы ни на кого не смотрели. Хорошо, теща уехала в пенсионный фонд выправлять какую-то справку, а в фонде, по ее словам, можно проторчать в очереди целый день.
Федор Ильич, воспользовавшись отсутствием супруги, начал похмеляться прямо с завтрака. А то накануне перебрал немножко. Повод был: вчера «Зенит» выиграл в Москве два-ноль. У кого именно, тесть не помнил: других команд, кроме «Зенита», он, подобно настоящему петербургскому болельщику, не различал.
Рогов, не раздеваясь, лег на кровать, носом к стене, к ковру, который Ленка давно ненавидела и собиралась поменять «в первую голову», как только появятся выигрышные деньги.
Черт, ну почему это произошло именно с ним? За что? Неужели правда – за добро? Неужели правы циники, утверждающие, что беспокоиться нужно только о себе?
Вася ударил кулаком невинную безответную подушку.
В комнате появился Федор Ильич. В одной руке он держал стакан, в другой – маленький соленый огурец с «марсианской» грядки.
– Выпей, Васек. Отвлечет. Первое средство! Это на прованском корне, который ты привез. Очень полезная.
– Не хочу, – дернул ногой Вася.
– Может, еще найдутся. – Тесть продолжал сыпать соль на раны. – Я сам, помнится, как-то сто рублей потерял.
Василий возмущенно сел. Нет, надо же, еще издевается. Сто рублей!
– Да не этих, Васек, не российских, – заторопился тесть. – А настоящих, советских! Сто рублей по тем временам большие деньги. Я потерял, а после нашел. Они за подкладку завалились.
– Два миллиона за подкладку не завалятся, – отрезал Рогов. – И потом – я видел, куда они завалились!
– Ты ж их на благое дело дал, – не отставал Федор Ильич. – Оно зачтется.
Ага, зачтется! Держи карман шире!
Рогов молча взял из рук тестя стакан, выпил залпом.
– Вот и правильно, сынок! – обрадовался Федор Ильич. – Полегчало? Может, за стол пойдем? Там лучок, сало… Старая еще не скоро вернется…
Семен под громкий писк тетриса широко вышагивал по длинным коридорам Главка, Жора и Макс едва за ним поспевали. Встречные удивленно сторонились целеустремленной бригады.
Так отмаршировали два этажа. Затормозил Семен у двери с солидной табличкой: «Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Начальник отдела Жырков С. Я.».
– Здесь пищит сильней всего. Пришли! – констатировал Семен.
– Обэпники, – прочел табличку Любимов. – Максим, ты его знаешь? Эс-Я этого?
– Нет, – нерешительно топтался Максим. – Что, так и ввалимся? А если ошибка?
– Сам ты ошибка, – обиделся Семен и сам распахнул дверь. – Сейчас познакомимся.
Два миллиона рублей лежало на столе как ни в чем не бывало. Как три рубля какие-нибудь.
Борцы с экономическими преступлениями во второй раз пересчитывали деньги. В первый раз вышло на купюру больше. Лица у обитателей кабинета были торжественно-деловитые.
– Уже деньги делят!! – брезгливо резюмировал Любимов. – Прямо на рабочем месте.
Закатывая рукава, он двинулся к столу. Александров и Кожемякин инстинктивно отпрянули.
– Обнаглели! – гаркнул Семен.
Жирков изумленно воззрился на непрошеных визитеров:
– Вы кто?..
Виригин опередил Любимова, который уже собирался ответить сакраментальным «кони в пальто», и махнул удостоверением:
– Виригин. Начальник «убойного» отдела. Семен, зови понятых.
Семен передал Виригину квакающий тетрис и быстро вышел в коридор.
– Какие понятые?! Вы что, очумели?! – двинулся навстречу Жирков.
– Неет, это вы очумели! – Любимов продолжал наступать. – Вымогаловом промышляете!..
– Каким еще вымогаловом?! – Жирков сжал кулаки.
– А Стас?!
Жирков смутился, но лишь на мгновение:
– Так мы ж его сразу выпустили. Как и обещали.
– Ну, вы сволочи… – покачал головой Виригин.
Навис с тетрисом над столом. Одна из тысячерублевок запульсировала неяркой жилкой чипа. Виригин потянулся, Александров попытался заслонить деньги. Жора небольно, но обидно шлепнул убэповца по руке.
– Здесь банкнота заряжена, – показал Виригин. – А ксерокопии у меня в кабинете. Так что, господа мерзавцы…
– У нас свои есть! – Александров дернул застежку портфеля, швырнул на стол пачку ксерокопий.
– Мы ими заложника вашего выкупили, – Виригин кивнул на деньги.
– Их наш опер в автоматы выиграл, – добавил Жора.
