Жирков немного успокоился. Не так все плохо. Простое недоразумение.
– Я эти деньги в банке взял. Под расписку.
– Зачем? – не понял Виригин.
– Чиновника одного на взятке спалить. А он, – Жирков указал на потупившихся подчиненных, – моих лопухов надул.
Любимова осенила догадка:
– Как чиновника фамилия?
– Чертков Алексей Дмитриевич. Из природопользования.
– Ага! – с неожиданным злорадством вскинулся Любимов.
Не подвела интуиция! Ничего, ответит этот хрен в галстуке за бессонную Жорину ночь и за Васькино безумие. Покажем ему природу пользования…
Чтение «Игрока» Достоевского, найденного в конце концов у соседа, ситуации не прояснило. Егоров решил, что надо проводить рекогносцировку на местности. Благо, ближайшее электронное казино «Полный мешок счастья» находилось в двух шагах от дома, у метро.
Сергей Аркадьевич прошелся по огромному залу, кося глазами из-за спин играющих. Сидят себе, ожесточенно жмут на кнопки. На экранах суматоха, все мельтешит, ничего не поймешь. Пестрые круги- квадраты, фрукты-овощи, насекомые какие-то.
На световом табло вверху горела цифра:
488 955.
«Рублей», – догадался Егоров.
Побродив с четверть часа, Егоров решился отвлечь от автомата патлатого типа в майке с портретом Бориса Гребенщикова и надписью «Рок-н-ролл мертв».
– Извините. Я новичок. Не подскажете – а выиграть вообще реально?
– А то! – откликнулся патлатый. – На днях один мусор в «Супершансе» джек-пот сорвал – два лимона! И все играть рванули, джек-пот вон как скачет…
Патлатый указал наверх. Сергей Аркадьевич поднял глаза:
489 701.
Почти на тыщу выросло!
И народу вокруг и впрямь полно, свободных аппаратов практически нет.
– А я играть не умею, – как-то почти по-детски пожаловался Егоров. – Не научите?
– Вам любая девушка подскажет, – махнул было патлатый в сторону столика консультантов, но передумал. – Впрочем, ладно. Смотрите. Вот лягушка, так?
– Лягушка, – согласился Егоров. Не очень похоже нарисовано, но несомненно она.
– Она одна…
– Одна, – эхом отозвался Егоров.
– Одна одинокая лягушка. Толку от нее нет. Но вот если их окажется четыре в ряд…
В тот вечер Сергей Аркадьевич проиграл не так много: двести с небольшим рублей.
Когда покидал «Мешок», заветная цифра выросла почти до полумиллиона.
Ночью ему приснилась одинокая лягушка.
Одинокая и потому бестолковая.
…Пришлось пожать друг другу руки и приступить к обсуждению запутанной ситуации.
Принесли ксерокопии от Виригина: те же самые деньги.
– У Рогова документ есть, что он получил эти два миллиона, – развел руками Виригин.
– А Чертков с ним рядом играл, – думал вслух Любимов. – Значит…
– Значит, Чертков спустил два лимона? – предположил Жирков. – Наши, которые из кабинета исчезли. А ваш Вася их выиграл.
Александров и Кожемякин сидели тихо, слушали. Собственный начальник обозвал их лопухами, убойщики – мерзавцами… Неприятно, однако.
– Чепуха! – Любимов отмел предположение Жиркова. – За два дня столько не спустишь. У нас не Лас-Вегас. Да и ясно, что подстава. Хотел отмыть через казино ваши лимоны.
– Надо его за жабры брать и колоть, – предложил Жирков. – Какие к черту заложники? Никто его сына не крал, это ясно как Божий день!
– Мы Стаса этого три дня назад видели, – встрял Александров. – Наркоту изымали.
– Так вы же материал вернули? – переспросил Виригин. – Вернули. Чем доказывать?
– А он, гад, ушлый, – цыкнул зубом Любимов.
– Это точно, – тихо согласился Кожемякин.
– Ну как он объяснит, что в казино оказались деньги, которые мы ему в кабинет приносили?! – разгорячился Александров.
– Так это вы считаете, что приносили, – усмехнулся Любимов. – Ему-то так не кажется…
– Актеры вообще хорошие оба. – Максим вспомнил виртуозную игру отца и сына Чертковых. – Их бы в БМП…
– Куда? – не понял Жирков.
– В БМП. Так у нас в отделе БДТ называют, – пояснил Виригин.
– Ничего, на зоне тоже есть художественная самодеятельность. Будут в «Гамлете» папу с принцем играть, – Любимов решительно встал. – Давайте-ка на вокзал метнемся. Может, он еще не был в камере…
Ячейка по-прежнему была закрыта. Это мало что значит: в нее мог уже спрятать багаж любой пассажир. Но хоть так: была бы распахнута, надежда испарилась бы сразу.
Стояли перед ячейкой, пока Александров набирал шифр, в напряженном ожидании. Как азартный игрок перед игровым автоматом: что-то сейчас выкинет фортуна…
Не отвернулась. Папка – на месте. Или… Нет, документы внутри, все в порядке.
– На месте. Еще не успел, – обрадовался Александров.
Пакет с деньгами вновь перекочевал в ячейку.
Лягушки водились прямо за домом Сергея Аркадьевича: в маленьком котловане, образовавшемся на территории давно заброшенной стройки.
Летом, в предутренней тишине, на всю округу были хорошо слышны их голоса, и, судя по слаженности хора, твари эти вовсе не чувствовали себя одинокими.
Вообще Егоров к стройке не ходил – грязно. Но в это утро он гулял с болонками, и прямо на его глазах около дома прорвало трубу с горячей водой. Мощный фонтан рванул в небеса, едва не ошпарив замначальника штаба и его ненаглядных собак. А Муся с перепугу вырвала поводок и умчалась к котловану: пришлось идти ее выручать.
Тут-то и прыгнула на брюки Сергею Аркадьевичу маленькая коричневая лягушатина. Противная и пупырчатая. Гадость-то экая… Хорошо, что не стал есть их тогда, во Франции.
Точно бы стошнило.
«Но ведь меня никто не заставляет ставить на лягушек? – думал Егоров. – Буду ставить на фрукты! Яблоки, груши – здоровый выбор».
Любимова клонило в сон. Ночь на ногах, конечно, не Бог весть какое испытание для оперативника, но на неделе было еще два ночных дежурства, и усталость накопилась. Кофе в вокзальном буфете пить нельзя, это Жора знал по опыту. Пришлось взять мороженое – оно тоже бодрит.
Когда Любимов вернулся к машине, Кожемякин как раз беседовал по трубе с «хреном в галстуке», как Жора именовал теперь про себя Черткова.
– Алексей Дмитрия, в чем дело? Это я вас хочу спросить – в каком смысле? Я на вокзале был – не открывается ячейка. Вы там с шифром не напутали? Что? – Кожемякин повысил голос. – Русским языком объясняю! Открыть не смогли, зря съездили. Проверьте и позвоните.
После мороженого захотелось пить. Сейчас бы, конечно, пива, но это прямой путь в сон…
