барабанщика. Вдруг он решительно поднялся.
— Сейчас заработаем,— заявил он тоном, не терпящим возражений.— Пошли!
— Куда ты опять? — насторожился Игорь.
— Покажем им,— зло ответил Рогов.— Соединим пролетариев всех стран.
— Каких пролетариев? Объясни по-человечески! — проорал Плахов вслед Рогову, который прямиком направлялся к барабанящему в тамтам негру.
— Хеллоу,— улыбаясь, приветствовал Вася музыканта.
— Хай,— машинально ответил музыкант, глядя на белого поверх очков.
— Дай постучать, земляк— громко попросил Вася и ногтем побарабанил по гулкой коже тамтама.— Тебя все равно никто не слушает.
Негр совершенно не понимал, чего от него хотят, и только белозубо улыбался в ответ.
Вася повернулся к Игорю:
— Как сказать: «дай поиграть»?
— Вась, пойдем. Не надо.— Игорь взял Рогова за рукав.— Ну его...
Но сбить Рогова с выбранного пути было уже невозможно.
— Скажи, как?
— Гив ми, плиз.
Вася повернулся к музыканту, который перестал стучать и с любопытством наблюдал за перебранкой двух помятых белых.
— Гив ми, плиз... тамтам,— вновь попросил Вася чернокожего. Тот пожал плечами и протянул ему барабан.
Вася взвесил в руке экзотический инструмент, украшенный ломаными линиями узоров, и протянул его Игорю:
— Подыграй, а я спою.
— Ты что, спятил? — выпучил глаза Плахов, не ожидавший такого поворота событий.
— А что такого? Кто нас здесь знает? Не хочешь? Ну, тогда я один.
Вася решительно сел на скамейку, поставил барабан между ног и уже приготовился поразить мир непревзойденным шедевром, когда Плахов остановил его.
— Ладно, давай сюда,— с мрачной решительностью сказал он— Что будете петь, маэстро?
— Давай «Калинку»,— предложил Вася и откашлялся.— Ее везде поют.
Игорь на мгновение замер над барабаном, затем принялся ритмично настукивать ритм песни. Рогов принял картинную позу и, отсчитав необходимое количество тактов, затянул:
Пропев этот рефрен несколько раз, он начал импровизировать, придав тексту экзотический оттенок:
При первых звуках Васиного пения вокруг стали собираться чернокожие граждане, пораженные небывалым зрелищем. Одни удивленно переговаривались, другие широко улыбались и, пытаясь помочь исполнителям, хлопали в ладоши. Однако никто из них не бросил ни монетки в бейсболку, которую Вася предварительно разместил на земле. Чего греха таить, пел Василий Иванович хреново. Не Элтон Джон.
Краем глаза Плахов заметил, что напротив них остановился автомобиль, откуда высунулся толстый белый африканец. Он с негодованием посмотрел на невиданное шоу, сплюнул и дал по газам.
Игорь вошел в раж. «Не „Бекстрит-бойз', конечно, но для аборигенов сойдет»,— подумал он, рьяно выстукивая зажигательный ритм.
— Такого здесь еще не видели!
— Надо тему сменить! — крикнул певец.— Денег все равно не дают. Давай этих, «татушек»! Их должны знать. В аэропорту крутили.
Игорь сменил ритм, а Рогов монотонно завыл, приплясывая на месте и путая слова:
Собравшиеся вокруг слушатели начали весело пританцовывать в такт музыке. Сделав паузу, певец подмигнул аккомпаниатору.
— Нравится афро-африканцам!
Вася улыбнулся танцующим вокруг неграм, показал пальцем на бейсболку и пропел:
Негры наконец стали бросать деньги — мелкие купюры и монетки, которые быстро наполняли бейсболку.
Неожиданно раздался резкий скрежет тормозов, и на обочине дороги, прямо напротив скамейки, где господа офицеры давали представление, остановился синий микроавтобус с надписью «TV-2 canal» на борту. Дверь машины мгновенно распахнулась, на улицу выскочили молодая высокая женщина в светлом комбинезоне с микрофоном в руках и бородатый оператор с камерой на плече.
Корреспондент что-то прошептала оператору, и тот живо забегал вокруг веселого сборища, снимая с разных ракурсов оперов и их слушателей.
Парочка чернокожих полицейских возникла из ближайших кустов и, поигрывая дубинками, встала прямо за спиной у «музыкантов».
Игорь понизил ритм и проскрипел пританцовывающему Рогову:
— Завязывай, Киркоров, пресса приехала...
«Киркоров» заглох и под аплодисменты, поклонившись благодарной публике, поднял с земли
