разлепил веки и с ненавистью вращал налитыми кровью глазами.
— Не надо, Петя,— остановил его Уваров, и телефон, посигналив еще некоторое время, замолчал, так и не добравшись до края стола.
А в коридоре Фишер-Рыбаков спрятал телефон в карман, огляделся по сторонам и неторопливой пружинящей прходкой направился к пожарному выходу. Через пять минут он уже сидел в «тойоте» Сэма, которая уносила его по широкой трассе в сторону Йоханнесбурга.
Судьба чернокожего наемника беспокоила его сейчас меньше всего. С ним Рыбаков работал втемную, и, даже если бы тот развязал язык, это не грозило бы Андрею Борисовичу фатальными последствиями. Африка большая — поди найди его...
Нгубиев и Уваров с пленным Самуэлем Мурунди в багажнике джипа добрались до поселка баквена уже ночью. Рогов и Плахов, разумеется, не ложились, дожидаясь их приезда. Основные подробности произошедшего сегодня в отеле «Шаттл» им уже были известны из телефонных переговоров.
Услышав о бегстве Фишера, Вася выдал в прямой эфир тираду, обычно заглушаемую звуком «пи-и- и-б». Плахов оставался спокойным. Весь негативный запал к возвращению Никиты уже перегорел. Теперь им приходилось довольствоваться тем, что есть.
А ничего, кроме Сэма, у них не было, и они планировали раскрутить его по полной. Но черный наемник, которого они сначала затащили в бунгало и пытались разговорить, используя Нгубиева как переводчика, колоться категорически отказывался, ссылаясь на апартеид.
— Говорит, не понимает, сука, о чем идет речь. И что мы его, козла, угнетаем! — возмутился Нгубиев, а затем предложил: — Давайте, мужики, его шаману моему отдадим — он и глухонемого говорить заставит.
«Убойщики» согласились с этим предложением сразу, но Уваров недоуменно посмотрел на них:
— Вы чего, мужики? Какой шаман? Мы же европейцы! Пара ударов по почкам — и явка с повинной на столе!
Уваров кровожадно усмехнулся и врезал кулаком о кулак.
— Ты не в России. Здесь Африка. Свои законы,— возразил Рогов.
— Законы, может, и другие, а почки у него там же! Я человек добрый, но злоупотреблять этим не позволю!
— Действительно, Никита, завязывай, не позорь державу,— поддержал Васю Плахов.— Ты свою работу уже выполнил — теперь сиди, хлебай марулу.
Уваров сделал вид, что обиделся, и демонстративно налил себе большой стакан чудесного сока.
«А ведь сочок-то шаман делал,— вдруг вспомнил Уваров, наслаждаясь терпким кисло-сладким вкусом.— Видать, дельный мужичок. Ну, пусть попробует поколоть, посмотрим, что из этого выйдет...»
— Значит, ты так ничего и не вспомнил? — в последний раз спросил Нгубиев привязанного к стулу Сэма.
— Я ничего не знаю,— нагло повторил тот, выпучив глаза.
Нгубиев вышел из бунгало и велел двум воинам, которые дежурили снаружи, оттащить Сэма к хижине шамана. Затем вернулся и попросил сотрудников правоохранительных органов в процесс не вмешиваться.
— Ты, это, Петруха, не сильно его там,— попросил вождя Плахов.— Нам его еще в полицию сдавать. Без жертв, короче, постарайся.
— Все будет по закону,— успокоил его Нгубиев,— Что мы, звери, что ли? Цивилизованные же люди.
Вскоре после того, как Нгубиев ушел, опера услышали глухой бой тамтамов, доносившийся со стороны хижины шамана. Плахов и Рогов тревожно переглянулись, а Уваров налил себе очередной стакан.
Первым делом шаман, четко уяснив поставленную перед ним руководством задачу, велел закопать Сэма в землю, оставив наружи только голову. Когда черного наемника воткнули в узкую ямку и стали засыпать землей, наглое выражение постепенно сползло с его лица, но говорить он по-прежнему отказался.
— Продолжай,— скомандовал шаману Нгубиев, и тот расставил вокруг головы допрашиваемого глиняные плошки, в каждую из которых насыпал по изрядной горсти серого порошка.
По знаку шамана его помощники начали бить в барабаны, а он сам, приплясывая вокруг головы Сэма, головешкой из костра зажег порошок в плошках. Порошок начал тлеть, испуская удушливый дым.
Голову наемника со всех сторон окутал сизый туман, рассеяться которому не давал шаман, сгоняя его в один плотный клубок своим быстрым и плавным танцем.
Нгубиев завороженно наблюдал за этим процессом, в глубине души поражаясь происходящему. Из темноты появился индун Джембо и наклонил голову в приветствии.
— Чего тебе? — спросил Нгубиев.
— Питер, что это за человек? — Джембо показывал на едва заметную в дыму голову Сэма.
— Не твое дело,— отмахнулся от индуна Петруха.
— Он не из сохо?
— Какая разница, Джембо? — стал раздражаться Нгубиев.— Шакил деньги отдал?
—Отдал,— кивнул Джембо.
— Ну вот иди к себе и считай,— приказал индуну вождь баквена,— а здесь я сам разберусь...
Джембо растворился в темноте так же незаметно, как и появился. Нгубиев продолжал наблюдать за ходом «допроса».
Сэм вдруг истошно заорал, шаман дал отмашку, и барабаны замолчали. Дым вокруг головы наемника рассеялся.
— Я все скажу,— увидев Нгубиева, заверещал Сэм.— Только больше не надо этого!
В его голосе звучал животный ужас. Шаман плотоядно улыбнулся.
Опера услышали, как неожиданно замолкли тамтамы, и посмотрели друг на друга.
— Что-то Петьки долго нет,— забеспокоился Плахов,— как бы не перестарался сгоряча. Загубят единственного свидетеля, на фиг.
— Может, сходить посмотреть? — предложил Рогов и уже встал из-за стола, но Уваров его остановил.
— Не волнуйся, Василий,— покровительственно заявил изрядно «подлечившийся» нравственный полицейский.— Петруха с головой дружит.
— Как и ты...
— Не ждал я от шпиона подобной подляны,— вздохнул Уваров.— Честное слово, мужики, еще немного, и я бы его дожал.
— Угу, диваном... У вас в полиции нравов все так бухают?
Уваров не успел ответить. Только он раскрыл рот, как в бунгало бодрой походкой ворвался довольный Нгубиев.
— Порядок! — улыбаясь, объявил он.
— Этот живой? — спросил человеколюбивый Плахов.
— Пальцем не тронули! — Петруха сел за стол и, живо жестикулируя, продолжил: — Шаман поколдовал — и полный расклад. Короче, Рыбаков его нанял. Киллером.
— А Рыбаков кто такой?
— Божится, что не знает. Тот его втемную использовал... А Войцеховского он вообще никогда не видел. Вас,— Петруха кивнул Игорю и Васе,— он тоже пас по заданию Рыбакова. Тот боялся, что вы нос начнете свой совать не туда, куда положено. А вчера он его вызвал, чтобы Никиту Андреича увезти в Растенбург — говорит, у него там какие-то друзья есть.
