состоянии, но он попытается поговорить с ним насчет нашего предложения. Так он и сделал. Итак, Nirvana была с нами, но вдруг Билли Корган вытащил Smashing Pumpkins из договора по турне. Оказалось, что он раньше встречался с Кортни Лав, девушкой Курта, так что он отказывался выступать вместе с Нирваной, к тому же быть у них на разогреве. Таким образом Pearl Jam вернулись обратно.
Наше первое шоу было на Арене Лос-Анджелеса, и я все пытался заинтересовать Джона и развеселить его, говоря что с нами вместе будет Nirvana, но ему было все равно.
— Нирвана, Ширвана, какая нахрен разница?
Позже он станет огромным их фанатом, но сейчас ему было все равно, хотя он слушал довольно внимательно когда они открыли свое шоу кавером одной из песен The Who. Для меня это шоу было очень важным, мы играли дома. Перри Фаррел из Jane’s Addiction пришел на шоу в костюме разодетого принца, что для меня тоже символизировало своего рода успех.
В тот вечер я впервые встретил Курта Кобейна. Перед выступлением я зашел к нему в уборную, чтобы поздороваться, и он был там с Кортни. Он выглядел очень плохо. Его одежда была порвана, его кожа выглядела плохой, и было такое ощущение, что он не спал несколько дней. С другой стороны, он был таким великолепным. Я был просто в восхищении от его присутствия и ауры. Он был очень добрым. Мы мило побеседовали, и я поблагодарил его за то, что он согласился сыграть это шоу.
Я все смотрел на Кортни, потому что точно помнил, что я ее уже откуда-то знаю. И она закричала мне:
— Энтони, ты что, не помнишь меня? Я обычно подбирала тебя с Мелроуз, когда ты и Ким Джонс испытывали серьезные ломки. Я тогда была танцовщицей, и одолжила тебе двадцать баксов, а ты мне их так и не вернул.
Пришло время выступления Nirvana, и Курт вытащил себя на сцену, но этот парень, который выглядел как смерть, зажег толпу и сыграл лучшее шоу, что мы когда-либо видели. Их музыкальность, их энергия, их выбор песен будто бензопилой прорезали атмосферу того вечера.
У нас в кармане было пару трюков. Наше выступление открыл проигрыш Фли, только он был не на сцене, а спускался на нее сверху вниз головой. Джон находился в одном из своих настроений. Он сыграл хорошо, но мы очень мало сообщались во время выступления. А в финале мы сняли носки, и такое случалось все реже и реже. Следующее шоу было в Дел Маре, городе неподалеку от Сан-Диего. Мы играли в огромном гараже для самолетов (которых, конечно же, там не было) и снова Nirvana открывала наш концерт и снова Кобейн разрушил барабанную установку, после чего все просто сошли сума. К тому моменту, когда мы вышли на сцену, в зале не было пустого места, от всей публики исходил прямо пар. Тогда мы сыграли лучше. Было меньше нагрузки, и еще Джон чувствовал себя лучше. Может быть Nirvana его подталкивала. В ту ночь началась моя продолжительная война со звоном в ушах. Чед и я обнялись после шоу за кулисами и мы поняли, что у нас в ушах все звенело. Под конец этого тура, я заработал расстройство ушных барабанок, а это, к сожалению, одно из тех самых заболеваний, которые очень сложно вылечить. Следующей остановкой был славный город Сан-Франциско. Мы останавливались в отеле «Финикс», который был прославленным отелем в не очень хороших окрестностях. После шоу я справил Новый Год, сидя у бассейна с Куртом и Кортни. Мы сидели там примерно час под звездами, просто разговаривая. Я никогда не видет Курта таким расслабленным и, наверное, трезвым.
К тому времени как мы прибыли в Салем, штат Орегон, мои голосовые связки окончательно затихли. Они были как две сосиски, сдавленные друг другом, и я просто не мог издать ни одного звука, так что нам пришлось перенести последние даты на турне по западному побережью. После небольшого перерыва пришла пора турне по Европе. Джон не только продолжал отдаляться от группы, но теперь начала страдать его психика. Он проходил через период, когда был убежден, что его кто-то пытается убить каждый день — наш водитель, парень за кассой в Макдональдсе, еще кто-то. Я просто уверен, что он действительно в это верил, поэтому нам постоянно приходилось убеждать его в том, что никто не пытается его убить.
— Ну не знаю, — говорил он. — Я видел как наш водитель разговаривал с кем-то на улице, и мне кажется он связан с людьми, которые хотят моей смерти.
Я думаю, Джон испытывал старую добрую паранойю на самом экстремальном уровне. Он курил кучу травки и пил литры вина, и он не хотел быть в турне.
Путешествия теперь не были приятными. Мы не собирались вместе в автобусе, чтобы поболтать или послушать музыку, или устроить маленькие соревнования. Автобус стал мрачным местом, потому что мы разделились на лагеря. Джон взял с собой в турне свою девушку Тони, чем сломал наш договор о том, что на турне не должно быть жен или девушек. Для нас было не очень хорошо, что он взял ее с собой, потому что из-за этого Джон еще больше отдалялся от нас. Многие сравнивали их отношения с Джоном и Йоко, но это было неправильно. Тони никогда бы и не подумала говорить и отвечать за Джона; она была там, чтобы обниматься с ним и поддерживать его решения. Даже во время самых сильных трений между нами она просто улыбалась. Так что я никогда не думал, что она становилась между Джоном и группой. Было ясно, что все делал Джон, а она просто шла за ним.
Все ухудшалось и дошло до того, что мы с Джоном не разговаривали в автобусе, даже если проходили мимо, мы даже не смотрели друг на друга. Я разозлился и загрустил от этого. Я вел себя как мудак, Джон вел себя как мудак, а бедный Фли прятался под одеялом, неспособный выдерживать это. Даже всегда спокойный Линди растерялся. Он получал дикие звонки от родителей Джона, умоляющих его помочь Джону, потому что он совершенно потерял себя. Мы не пытались исправить ситуацию, мы просто пытались выдержать неделю за неделей. Теперь, когда я смотрю на это со стороны, для меня странно то, почему еще тогда мы не понимали, что это не приведет к хорошему концу.
Все стало хуже до того, как стало лучше. Мы прервали наше турне, чтобы вылететь в Нью Йорк в конце февраля, чтобы участвовать в «Субботним вечером в прямом эфире», что было катастрофой от начала до конца. Мы не пробыли там и пяти минут, а Джон уже поссорился со всеми, кто там работает. Музыкальный супервайзер, человек, который работает там уже много лет, подошел к Джону и сделал ему небольшое замечание, на что Джон отвернулся от него и сказал:
— Если этот ублюдок скажет мне еще хоть слово, я, блядь, не буду участвовать в этом гребаном шоу.
Я и так уже нервничал, потому что мы договорились, что будем исполнять Under the Bridge нашим вторым номером, песню, которая всегда давалась мне с трудом. Я полностью зависел от Джона, от его начала игры. Когда мы репетировали за кулисами, Джон начал играть совершенно неверно, совершенно не ту мелодию, практически переделывая песню для себя и остальных. Я был на нервах. Мы пытались сказать что-то Джону, но он уходил к Тони и закрывался с ней. Но он был за кулисами достаточно долго для того, чтобы чувствовать себя отверженным, когда к нам пришла Мадонна. Она участвовала в одной из сценок в ту ночь, так что она пришла сказать привет. Я знал ее уже много-много лет, еще с тех пор, как я пробовался на ее видео «Holiday», но не прошел, потому что не хотел остригать свои волосы. Все время, что она пробыла за кулисами, она игнорировала Джона, и он вышел, обиженный тем, что она не поговорила с ним.
Шоу началось, и мы исполнили нашу первую песню Stone Cold Bush. Все прошло нормально. Потом пришел черед Under the Bridge. С тех пор я слышал, что Джон был под героином на том шоу, но может быть еще он был и на другой планете, потому что стал играть какое-то дерьмо, которое я никогда не слышал. Я просто не имел представления, какую песню он играл, в какой тональности и на какой мотив. Он выглядел так, будто был в другом мире. До сегодняшнего дня Джон отрицает, что он играл не ту мелодию. По его мнению, он экспериментировал, чего бы он не делал, если бы мы нормально прорепетировали. Ну, мы не репетировали, но мы были в прямом эфире на телевидении, перед миллионами людей, и это был кошмар. Я начал петь, как мне казалось, в нужной мелодии, но оказалось, что я не мог этого сделать, я не мог поймать момент и линию напева, мне было очень сложно. У меня было такое ощущение, будто меня ударяли ножом по спине, мне казалолсь, что меня выставили на посмешище перед всей Америкой, пока этот парень стоял там в углу, в тени, играя какой-то «эксперимент». Я думал, что он делает это специально, просто чтобы поиздеваться надо мной.
Мы закончили песню, и создалось впечатление, будто четверо разных людей играли четыре разные песни. В то время я встречался с Софией Копполой, еще одна из моих попыток создать нормальные отношения в тот период жизни. Она была самой крутой девушкой, с которой я встречался, особенно после Кармен, и сказал ей, чтобы она смотрела это шоу, и я теперь просто умирал. Когда такие вещи случаются,
