следует оторваться на наших австралийских концертах.
Зандер встретил нас в Сиднее, и мы начали интенсивные репетиции по два раза в день. Но спустя четыре дня нам с Фли стало понятно, что ничего не получится. Зандер правильно играл все песни, но это всё равно не было похоже на Red Hot Chili Peppers. В тот момент мы решили, что лучше отменим концерты, чем предстанем перед людьми в некой половинчатой версии.
Когда мы рассказали об этом Зандеру, он был опустошён. Можно было подумать, что он был в группе четыре года, а не четыре дня.
— О Боже, только что вместо того чтобы иметь богатейшее и самое необыкновенное будущее, я снова вернулся на исходные позиции, плюс я в восьми тысячах миль от дома, — сказал Зандер, — Мне хотя бы обратный билет дадут?
Мы пообещали не бросать его так и на несколько дней остались в Австралии, где вдоволь насладились великолепной и прекрасной погодой.
Я дружил с Гриром Гаворко, новозеландцем, который был членом нашей команды. И когда он показывал мне фотографии из его недавней поездки в Таиланд, я подумал: «Я в Австралии, Голливуд где-то очень-очень далеко. Я понятия не имею, что будет с моим будущим, потому что в данный момент у группы тяжёлые времена. Моё левое яйцо в лице Джона Фрусчанте отделилось от моей промежности. Так почему бы мне не поехать в Таиланд одному?
Грир порекомендовал мне некоторые острова в Сиамском заливе. И я полетел в Бангкок, там переночевал в отеле при аэропорте, а затем отправился на юг, где уже на лодке добирался до Ко Самуи. Это был прекрасный остров, погода была отличная, но место изобиловало ужасными европейскими вечеринками, люди походили на животных. Там был кокаин, отвратительная музыка, а красивые полуголые женщины были под кайфом от экстази. Приехав в Таиланд я не хотел погружаться в этот техно- фантазийный мир, поэтому отправился на следующий остров, Ко Фа Нган. Он был немного более спокойным и красочным, но я по-прежнему был недоволен. Местные жители посоветовали мне поехать на Ко Тао, маленький остров, где вообще не было отелей.
Ко Тао оказался именно тем местом, о котором я мечтал. Я арендовал у тайской семьи маленький домик, провёл там неделю и каждый день занимался подводным плаванием. Уезжая с острова, я чувствовал себя перезаряжённым, очищенным и готовым к тому, чтобы адекватно воспринимать уход Джона. Как только я вернулся, мы с Фли начали думать, что делать дальше. Мы знали одну лос-анджелесскую группу Marshall Law, которая состояла из двух братьев, басиста Лонни Маршалла и гитариста Арика Маршалла. Оба парня были причудливыми, странными и одарёнными в отношении игры на своих инструментах. Родом из Южного Централа района, они были наполовину чёрными, наполовину евреями, эдакие негроевреи. Я несколько раз видел их выступления, и то, как Арик играл на гитаре, особенно срывало мне крышу. Его стиль был фанковым, но в то же время хард-роковым и изобретательным.
Мы прослушали ещё нескольких людей, включая парня по имени Бакетхэд, который отыграл весь сет с надетым на голову ведром от кентуккийского жареного цыпленка, словно мы были в каком-то курятнике. Когда с нами джемовал Арик, это было весело и вдохновенно, поэтому, в итоге, мы приняли его. Он окунулся в наш безумный мир. Несмотря на то, что мы потеряли Джона, который был фундаментальной составляющей огромного успеха «Blood Sugar», промоутеры, канал MTV и вся музыкальная индустрия не верила в нашу кончину, ведь ничто не могло нас остановить. Нам предложили выступить в роли хедлайнера фестиваля «Лоллапалуза», самого большого события того лета в Америке. Кроме того, Линди договорился о наших июньских выступлениях на нескольких огромных европейских фестивалях.
К счастью для нас, Арик невероятно быстро всему учился. Он мог услышать песню по радио и через шестьдесят секунд уже играть с тем же настроем и духом, как и оригинал. Но поездка в Бельгию, спустя всего неделю его пребывания в Chili Peppers, и выступление перед семьюдесятью тысячами зрителей было настоящим крещением огнём. Он был ошеломлён. Арик практически никогда не выезжал за пределы Лос- Анджелеса и своего района, а теперь он оказался в экзотической стране в Северной Европе, где люди разговаривали на трёх языках.
Арик был глубоким интравертом, поэтому справлялся со всем этим давлением с помощью сна. Чувак просто спал день и ночь, а потом садился в автобус к месту концерта и спал ещё немного. Но на выступлениях он никогда нас не подводил. Он выходил и играл с полной отдачей.
Роль хедлайнеров «Лоллапалузы» была очень важной для нас. Фестиваль проходил во второй раз, и мысль о путешествии по стране с кучкой таких же маньяков как и мы, была чрезвычайно привлекательной. Всякий раз, когда ты являешься частью фестиваля, всё напряжение делится пополам. Даже если ты хедлайнер, тебе не приходится нести ответственность за всё шоу. Учитывая то, что у группы были нелёгкие времена, я благодарю Бога за то, на всех этих концертах мы были не одни. Плюс можно встретить разных интересных музыкантов, с которыми в других обстоятельствах, возможно, и не познакомился бы. Я никогда не был фанатом Ministry, но они не прекращали поражать меня каждый вечер. Я не понимал, как они после всего алкоголя, героина, кокаина и остального дерьма могли выходить на сцену и так зажигать.
После нескольких концертов, все начали джемовать друг с другом. Во время выступления Ice Cube мы с Фли часто выходили на одну песню. Мы танцевали и радовались оттого, что были частью этого мощного действа. Затем он присоединялся к нам на «Хайгер Граунд». Эдди Веддер из Pearl Jam пел бэк-вокал для Soundgarden, но в соответствии с его восприятием себя как слуги музыки, он стоял очень далеко, в глубине сцены. Чед играл на барабанах в одной из песен Ministry. На всем фестивале царила атмосфера любви, но это не относилось к группе Jesus and Mary Chain. Эти британцы были излишне агрессивными. Они выпивали бутылку виски на двоих днём, доставали всех и портили всем настроение. Однажды они зашли слишком далеко с парнями Ice Cube и получили хорошую взбучку.
Я подружился с игравшими на второй сцене гигантскими гангстерами из Самоа, которые назывались Boo-Yaa Tribe. Меня приводили в восторг их истории о войнах банд в восточном Лос-Анджелесе. Они рассказывали мне, что в друзей стреляли, а они могли несколько дней расхаживать с пулями внутри и даже не замечать этого, такими они были огромными. В конце тура я попросил одного из них выйти с нами на сцену во время Higher ground, он вышел и одной рукой поднял меня к себе на плечо. Я так и спел всю песню, сидя на его руке, как кукла.
Для концертов фестиваля «Лоллапалуза» мы добавили несколько особых элементов. В центре сцены мы сделали психоделичное, таинственно выглядящее колесо, закручивавщееся в спираль, это было для гипнотических целей. Но главной находкой были огненные шлемы, которые мы надевали для выхода на бис. Всякий раз, когда я думаю о выступлении, огонь приходит мне в голову, это такая зрелищная вещь, и она так подходит музыке. Я размышлял не об огромных пиротехнических системах, которые использовали Kiss или The Who. Я просто подумал, что будет круто, если мы наденем шлемы, изрыгающие огонь. Поэтому мы пошли к дизайнеру, которого знал Линди, и он придумал конструкцию серебряного шлема с фитилём на верхушке и трубкой, которая шла от фитиля к банке с пропаном, прикреплённой к ремню. У каждого из нас был клапан, с помощью которого мы могли контролировать интенсивность пламени.
Но когда вы имеете дело с огнём и механизмами его регуляции, провалов избежать сложно. Обычно мы могли рассчитывать на хорошее трёхфутовое перо огня, но случалось, что кто-то неправильно включал клапан, или пропана в банке оставалось мало. Тогда троих были бушующие вулканы на головах, а у одного трёхдюймовый огонёк подобный зажигалке бик, но сам он не подозревал, что его пламя так мало. Это разрушало всю картину. Зависть на почве огня.
На некоторых площадках пожарные пытались остановить шоу. Линди обычно приходилось иметь при себе немного лишних денег. Когда пожарные говорили ему, что нас могут оштрафовать за использование этих шлемов, Линди доставал бумажник и спрашивал: «Сколько?» В одном из городов сопровождавших нас девушек заставили надеть костюмы и шлемы пожарных, когда они поджигали нам шлемы. Марк Джонсон, наш тур-менеджер, иногда выглядел как настоящий Гомер Симпсон. Просто представьте Гомера, одетого в полную экипировку пожарного и пытающегося разобраться с нужными кнопками, чтобы зажечь огонь. Удивительно, что мы выжили в этом туре.
В сентябре 1992 года мы играли на вручении наград MTV и также получили две: за клип Give it away и за песню Under the bridge, выбранную зрителями. Это, должно быть, было странно для Арика, выходить на сцену и получать награду за работу Джона. Тем вечером мы были уверенными в себе, вызывающими и громкими. Когда мы поднялись на сцену для получения награды за лучшее видео Give it away, Фли симулировал мастурбацию. У меня же был список из тридцати человек, которых я хотел поблагодарить:
