мятежником. Эта же симпатия позволяла ему ловить их, и, может быть, немного вышла из-под контроля. Но он не был предателем. И была еще Монтойя, и Бретт – ну, я не собираюсь все это ворошить. Я понял, что вы опасны для Корпуса в тот первый день, когда я встретил вас, когда мне было шесть. Я даже тогда понял, что вы нас ненавидите.
– Я директор Пси-Корпуса, ах вы идиот!
– И неплохой. Медленно, шаг за шагом, продающий нас простецам. И еще кое-кому, да? Вам не интересно, как я узнал, что вы будете здесь, когда почти никто больше во Вселенной не знал?
– Думаю, вы все равно собираетесь рассказать мне.
– Когда чужой корабль на Марсе проснулся и улетел, здесь это тоже возымело некий эффект. Я не уверен, какой, согласен, но шквал сообщений, упоминающих Ганимед, был совпадением, которое невозможно пропустить. Так что я прижал ухо к земле, и вот мы здесь. Я знал, что они пришлют вас сюда.
– А кого это вы разумеете под ними, м-р Бестер?
– Мне, конечно, неизвестны все детали. Я знаю некоторых игроков. Вице-президент Кларк, например, и высшее руководство IPX. Определенные сенаторы и промышленники. И те – я думаю – кто бы ни построил те корабли. Я свободно допускаю, что не имею понятия, кто они. Мне, в самом деле, наплевать – вы предали Корпус. Вдобавок вы могли предать все человечество, и это для меня второстепенная забота. Понимаете вы, что я говорю?
Директор выпрямился – действие, казавшееся болезненным и почти не-эвклидовым по своей геометрии.
– Вы планируете просканировать меня? Ради этого все затевалось?
– Сканировать вас? Может быть. Первое и главное, я планирую вас покарать.
– Конечно. Но за что? Вот чего я все еще не понимаю. Бестер, я старик. Я уже в любом случае проживу недолго. Вы же не думаете, что мое убийство что-либо изменит? Десять человек готовятся на мою должность, и вам никто из них не понравится больше, чем нравлюсь я. Слишком велика инерция, чтобы на йоту удержать ее смертью единственного человека. Убейте меня, если хотите, но 'они' все же пройдут по вам как по насекомому.
Бестер улыбнулся.
– Бог даровал мне силу изменить то, что я могу изменить, смирение принимать то, что я изменить не могу, и мудрость отличать одно от другого.
– Что за поразительно тошнотворная пошлость.
– Неужели? Это висело приколотое в доме одного пособника мятежников, где я нашел прячущегося Беглеца. Они были не очень смиренны насчет того, что я с ними сделал.
– Итак?
– Вы и я очень похожи в одном. Оба мы знаем правду о нашей ситуации. О, мы произносим речи для публики. 'Пси-Корпус – твой друг'. Но, вы и я, мы знаем правду. Раньше или позже – и, вероятно, раньше, в большом, главном масштабе – она дойдет до вашего или до моего народа. Человечество просто не потерпит в своей среде homo superior. Простецы и телепаты станут лицом к лицу, но лишь одним удастся выстоять
Он наклонился вперед.
– Я здесь, чтобы сказать вам, Директор, что это будем мы. Точно так, как к концу этого дня я, а не вы, выйду из этой комнаты. Да-да, я знаю, что это ничего не изменит. Я знаю, что вы скоро умрете, буду ли я действовать или нет. Но что важно для меня, видите ли… директор… для меня важно, что я убью вас, когда вы знаете, что убиваю вас я. Понимаете? Всю мою жизнь я прожил для Корпуса. Я все делал для Корпуса. А это – это для меня одного. Я работал над этим долго. Вот Гугин и Мунин, например. Я изучил критерии, по которым вы выбираете себе личных тэпов и начал готовить вероятных кандидатов двадцать лет назад. Больше всего меня беспокоило, директор, что вы дадите дуба прежде, чем я буду готов.
Джонстон был белый как мел.
– Они узнают, что это сделали вы. Вас тоже убьют.
– Нет. Не убьют. Фактически, я собираюсь пострадать при попытке спасти вас. Не прелесть ли? И тогда – поглядим на остальное. Я терпелив, как вы поняли. Я намерен прожить много дольше. Я увижу, как мои люди снова наведут порядок, прежде чем умру, директор.
– Вы ничего не добьетесь, если просканируете меня.
– C'est la vie.
– В мой мозг заложен каскад импульсов. Глубокое сканирование запустит его и сотрет относящиеся к делу части моей памяти.
– Как же, должно быть, это было вам ненавистно – впустить грязного телепата в свою голову.
Джонстон резко засмеялся.
– Да уж. Но это было необходимо.
– Посмотрим, – Бестер ворвался в его мозг. Поизучав минуту найденное там, он вышел. – Что ж. Правда. Но я ожидал этого, действительно. Неважно, директор – я найду то, что мне нужно знать, где- нибудь еще. Да и нет у меня времени по-настоящему сканировать вас.
– Вся эта беседа была записана, знаете ли.
– На самом деле – нет. Боюсь, вы забыли включить камеру.
– Можно доказать, что с выключателем мудрили.
– Не думаю. Прощайте, директор. Гугин.
Телепатка подняла PPG.
– Осторожно, – предупредил Бестер.
Она выстрелила. Бестер сдержал крик, когда всполох опалил ему бедро. Он ощутил мгновенный всплеск злобной надежды Джонстона, но затем директор увидел ее в глазах Бестера.
– Мунин, – выдохнул Бестер.
Другой телепат подошел к дальней стене и взорвал себя тотчас же, как Бестер бросился на пол.
'Направленные заряды – замечательные штуки', подумал Бестер, когда грянул гром. Великолепный, ослепительный жар опалил его до последнего дюйма, но он знал, что это будет не страшнее сильного солнечного ожога. Следующий шаг был рискованной частью, как бы мало ни беспокоила его эта часть.
Стены не было. За ней была вечная мерзлота панциря Ганимеда, маленький фрагмент которой превратился в жидкость от всполоха жара. Маленький в масштабе полного объема льда на Ганимеде, а не в масштабе кубометров, которые могла вместить комната. Бестер едва успел вскочить на ноги и рвануться к двери, как первая волна ударила ему под колени.
Она была холодна, и температура воздуха падала очень быстро. Он надавил дверь и вывалился через нее, вода нахлынула сзади теперь ему по грудь. Он ощутил, как тело охватил шок, будто он прыгнул прямо в Ледовитый океан. Он услышал внезапный свист-шипение позади себя и надеялся, что это то, что он думает, потому что встать он уже не смог бы.
Он упал в воду, которая уже обмелела до нескольких дюймов, и лежал там, задыхаясь. Он обернулся к взорванной комнате. Защитная дверь опустилась.
Ледяной дом был укреплен, но ядерный удар растопит воду вокруг него, конечно. В качестве предосторожности, каждый отдельный узел комплекса был самоотделяющимся и плавучим. Секция, где был директор, отделилась от остального комплекса, хотя все еще была на месте.
В той комнате температура должна быстро достигнуть нормы Ганимеда. Иначе говоря, холоднее, чем в сердце у Сатаны.
– М-р Бестер!
Он попытался повернуться, но обнаружил, что ему трудно двигаться. Кто-то перевернул его. Это был Дрю.
– Что случилось? Вы ранены!
Бестер сумел указать на защитную дверь.
– Директор… пытался спасти… помогите ему…
Внутренне он усмехался по-кошачьи. Если он не умрет от пневмонии – и если Исидра и другие позаботились о мертвых охранниках – то все прошло как нельзя лучше.
– Уверены, что вы в порядке, сэр? – спросил Байрон.
