установившейся традиции первая вспышка включившихся двигателей ракеты означала успешный старт.
По-прежнему аплодируя и улыбаясь, Кроуфорд повернулся лицом к репортерам.
– Я просто хотел сказать, как благодарен судьбе за то, что я здесь, – начал он, и гудение сразу стихло до легкого бормотания. – Мне дано особое право, и я бесконечно взволнован. Были те, кто говорил, что этот момент никогда не наступит, – что умирает любопытство, вынудившее человечество двигаться от континента к континенту и от планеты к планете. Вот доказательство, что они ошиблись.
Когда он сделал паузу, вверх взметнулось множество рук.
– Да уж, – сказал он, – я запланировал долгую речь, но, похоже, вы настроены решительно. – Он выбрал Роберта Танаку, одного из ведущих журналистов. – Боб? Чем могу помочь?
– Я просто хотел узнать, каково, сенатор, чувствовать себя реабилитированным. И как, на ваш взгляд, буду выглядеть инопланетяне?
– Ну, Боб, соответствуя высокому званию сенатора Земного Содружества… – черт возьми, ощущение очень приятное.
Он подождал, пока смешки вокруг затихнут.
– Но давайте посмотрим на нашу ситуацию в перспективе. Наши знания в области тахионного излучения довольно ограничены, и нам известно лишь то, что источник сигнала, обнаруженный DeepProbe, может иметь естественное происхождение. Но все равно, именно об этом я – и многие другие – мечтали долгое время. Сеть зондов DeepProbe была создана через четыре года после того, как было доказано существование тахионов. Проект Heimdal note 10 позволит усовершенствовать систему с небольшими затратами, и уверен, что однажды – возможно, раньше, чем вы думаете, – он ответит на ваш второй вопрос.
– Благодарю вас, сенатор.
– Всегда рад. А что спросите вы, госпожа Бощ?
– Да, сэр, Izvestia International. Я хочу спросить, как вы ответите на недавнее заявление сенатора Токаша о том, что вы неправильно разрешаете проблему телепатов.
Он почувствовал, что улыбка застыла на его лице.
– Да, а я надеялся, что смогу еще немного поболтать о надеждах и будущем человечества до того, как мы вернемся в неандертальскую пещеру политиканства. Но если нужно вернуться, то давайте, по крайней мере, сохраним то, что мы видели сегодня, – надежду и веру в себя как в расу. Сенатор Токаш имеет свою собственную точку зрения, это несомненно. Мы с ним значительно отличаемся друг от друга – к примеру, в отношении проекта Heimdal, против которого, как многие из вас могут помнить, он выступал совсем недавно. А что касается 'проблемы' телепатов – мы стараемся решать этот вопрос со всей возможной осторожностью.
– Многие обвиняют вас в том, что вы превращаете телепатов в граждан второго сорта.
– Да, с одной стороны. А с другой меня критикуют за то, что я не поймал их всех и не посадил в концлагеря. Очень просто бросать огульные и категоричные заявления. Значительно труднее иметь дело с реальностью. Правда в том, что мы вынуждены регулировать телепатов и одновременно должны уважать их права как граждан. Как было бы замечательно, если бы нам удалось избежать печальных инцидентов последних нескольких месяцев, и я молюсь, чтобы они как можно скорее прекратились.
– Сенатор, в отношении вашего предложения о создании специального комитета по телепатам…
– Да. Комитет по технологиям и правам личности – это временная затычка, но телепатия – это не технология. Это отдельная проблема, которая требует особого внимания. Я предложил создать Комитет по метасенсорному регулированию.
– Вы можете прокомментировать слухи о том, что сенатор Токаш уже назначен главой комитета вместо вас?
Ли остался горд собой – он сумел сохранить улыбку.
– Уверен, что президент назначит того, кто, по ее мнению, выполнит задачу наилучшим образом. Если это Токаш, то я доверяю ее суждению.
Наедине с собой он не был настолько спокоен – осколки пустого графина усеяли пол в его номере, словно снежинки. Разбивать стеклянные предметы на Луне было не так приятно, как на Земле, но относительно слабый эффект компенсировался самим мигом раскалывания, когда мельчайшие фрагменты взлетали вверх, напоминая облако пыли. Ему пришлось отступить в маленькую ванную, пока воздухоочистители не ликвидировали мелкую пыль, опасную для легких.
Уже очень давно он не улетал с Земли, слишком давно. Органы чувств предавали его.
Когда он вышел из ванной и подобрал разбросанные вещи, он почувствовал себя спокойнее. Он проверил почту и обнаружил среди новых сообщений нерадостное письмо от Тома Нгуйена. Почти наверняка Токаш получит комитет.
Это было несправедливо – все началось с его слушаний, ему голосу внимал весь мир. А теперь Токаш хочет забрать у него все это.
Но что он мог сделать?
Ничего – не на Луне, а он застрял здесь, как минимум, на несколько дней. К тому времени как он вернется на Землю, решение уже будет принято.
Он взял гантели и занялся гимнастикой, безжалостно третируя свои мускулы. Неважно, известно ли это людям, но они лучше реагируют на мужчину, который выглядит по-мужски. Пот уже начал собираться в невероятно крупные капли, когда раздался сигнал коммуникатора номера.
– Только звук, – приказал он. – Да? Сенатор Кроуфорд слушает.
Короткая пауза, и затем:
– Сенатор Кроуфорд? Говорит Элис Кимбрелл.
– Доктор Кимбрелл, рад вас слышать. Чему обязан подобной честью?
– Я хотела бы поговорить с вами как можно скорее.
Его брови поднялись. Никакой привычной трехсекундной задержки – Элис Кимбрелл была на Луне.
– И о чем?
– Об одном очень важном деле.
– Хорошо. Как насчет Ix Chel, note 11 через час?
– Я бы предпочла что-нибудь менее людное.
– Уступите мне, если не возражаете. В любом случае уже почти время обеда.
Как и все на Луне, ресторан Ix Chel был невелик, но претендовал на элегантность. Он был вырыт в склоне горы и накрыт плотным куполом, благодаря которому зал заливало мягкое синеватое сияние Земли. Свет отражался водой, струящейся по одной из каменных стен. Вода на Луне была сокровищем, ее добывали из пылевых морей – останков давно погибших комет. Запасы воды в колонии составляли несколько тонн, но редко можно было увидеть больше кружки жидкости за один раз. Возможность находиться рядом с водопадом казалась чудом, и Кроуфорд мысленно поднял бокал за предприимчивость владельца ресторана, который пристроил свое заведение к одному из перегонных узлов по переработке воды.
Ресторан был заполнен полностью, когда Элис Кимбрелл вошла в зал, но она сразу же обнаружила Кроуфорда. Он с восхищением смотрел на нее, пока она приближалась. Ему понравились взгляд ее глаз и манера носить строгий серый костюм, похожий на униформу.
– Доктор Кимбрелл, – сказал он, протягивая руку. Она сухо пожала ее.
– Сенатор.
– Прошу вас, садитесь. – Когда она села, он одарил ее улыбкой. – Какое совпадение, что мы оба оказались на Луне в одно время. Вы видели запуск зонда Heimdal? Я бы смог обеспечить вам место в переднем ряду.
– Я прилетела, чтобы повидать вас.
Его бровь поднялась.
– Я польщен. Для частных лиц прогулка дороговата.
Она признала его правоту легким кивком.
