Одесский юмор: Антология

одновременно!.. Благословляю вас, дети мои!..

А теперь – свадьба!..

Начинается развернутая музыкальная сцена «Свадьба в кабаре «Одесса». Звучат уже известные мелодии. Все пляшут и поют.

На Дерибасовской слышны повсюду крики,
Что приглашают всех к себе на свадьбу Крики,
И если кто не знает об одесском шике,
Тот должен сам на этой свадьбе побывать!

В честь трех сестер-невест Маруси, Розы, Раи
Гудят такси и зафрахтованы трамваи!
Ну а особенно весь город поражает —
Кого привел в семью Василий Шмаровоз!..

От Мясоедовской до самого Фонтана
Игру оркестров заглушает звон стаканов!
И женихи спешат, пока еще не пьяны,
Нам за Одессу что-то умное сказать!..
Француз. Друзья, поверьте,

До самой смерти

Я не покину город ваш!

Роза. Мы с милым сняли

В Пале-Рояле

Для нас двоих прекрасный бельэтаж!

Француз. В квартире этой

Четыре спальни…

Хотя и в каждой спит сосед!..

Роза. Да, к сожаленью,

Дом коммунальный…

Француз. Но для француза лучше места в мире нет!..

Соня. Почему?!

Француз. Как почему?! Вы что, забыли? Вив ля Франс! Да здравствует коммуна!..

Первый казак. Дайтэ слово козаченьку!..

Я скажу вам прямо:

Выпьем вси за нашу нэньку!..

Беня. Что, опять?!

Первый казак. Та не-е!.. За Одессу-маму!..

Пьем за нашу нову нэньку!..

Та за нашу маму!..

Чокается с Соней, целует ее.

Шут. Италия просит слова!..

Гарибальди (поет Соне на мелодию арии герцога из «Риголетто») .

Налейте, налейте бокалы полней!..

Соня. Мы и так больше всех вам налили!..

Гарибальди. Поверьте, друзья, что гораздо важней

Нам за папу поднять этот тост!..

Рая. За нашего?

Гарибальди. Конечно!.. Но сначала несколько слов за Римского… (Поет.)

Живет святой этот в Риме,
Проходит жизнь его мимо,
Поскольку, бедный, несчастный,
В Одессе он не живет!..

Соня. Так что же за него пить?!

Гарибальди. Ну вот я и говорю!.. (Поет.)

Так выпьем же дружно за папу того,
Что в Одессе живет круглый год!..

Все. Да!

Гарибальди. Пусть не очень святой, но живет!..

Все. Да!

Беня. А святой тут и не проживет!..

Вперед выходят Екатерина и Василий, поют.

Екатерина. В Петербурге я была царицей,

Управляла целою страной.

Но скажу, что быть императрицей

Проще, чем в Одессе быть женой!..

Василий. Тебе, любимая, охотно верю я,

Но ты теперь навеки нам родня,

Поскольку год уже как нет империи…

Екатерина. Что по ночам так мучила меня!..

На переднем плане Беня и Соня. Звучит музыка.

Беня. Знаешь, Соня, смотрю я на все это и думаю: мог ли я, сын простого одесского биндюжника, мечтать о том, что когда-нибудь в моем доме соберутся все те, кто когда-то создавал этот город?…

Соня. Так я тебе больше скажу! Если уже даже эти собрались, то, может быть, рано или поздно сюда вернутся все те, кто уехал в более близкие времена?!

Беня. Соня, ну что ты говоришь?! Что они тебе такого плохого сделали?!

Соня. Я шучу!..

Все (поют вместе с Беней и Соней).

Папа!.. Мама!..

Соня. Дети!..

Беня. Внуки!..

Мы – одна семья!..

Все. Одесса! Одесса!

Одесса – родина моя!..

Шут. Ну что, папаша, поняли, какой флаг должен висеть над этим городом?

Беня. Никакой…

Шут. Правильно!.. А почему? Потому что город, который принадлежит всем, не может принадлежать какой-нибудь одной, даже самой могущественной европейской державе!..

Беня. Вы имеете в виду Украину?

Шут. Я этого не говорил!.. (Исчезает.)

Развернутый финал. На мелодию «Красотки кабаре» поют все участники спектакля.

Одесса, Одесса, большое кабаре —
Ты мира прекрасное творенье!
Здесь песни и шутки звучат в любом дворе,
Даешь ежедневно ты представленье!..
И пусть тот, кто хочет, участвует в игре,
Похожей на светопреставленье.
Опять Одесса учит нас,
Что жизнь дается только раз!
Лови, лови, лови ее мгновенья!..

1992

Одесские издания 90-х

журнал «Одесса», газеты «Ах, Одесса!», «Всемирные одесские новости», «Моряк», альманах «Дерибасовская угол Ришельевской»

Феликс Зинько Негр

Разные у нас на флоте люди есть. Веселые и грустные, честные и не слишком, открытые всякому товариществу и наглухо застегнутые на все пуговицы. Словом, как во всяком обществе, слепком которого мы, в сущности, и являемся. Поскольку коллективы на пароходах не так уж велики, варимся в собственном соку, и все про всех всё знают – даже скучно, никаких тебе тайн. Так, бывает, изучишь за рейс человека, что заранее угадываешь, что он ответит, что сделает, как ложку ко рту тащит.

Ясное дело, такую обстановку оживлять надо. Отсюда и травля наша морская, отсюда и «подпольные клички» – прозвища, которые обязательно возникают на каждом судне и приклеиваются к человеку, даже