Палец Гана, как маятник, закачался у нее перед носом – он сердито грозил ей, и вид при этом у него был свирепый.
– Ты не слушаешь, – сказал он возмущенно.
Так оно и есть, подумала Хизи. Она ни слова не слышала из того, что он говорил.
VI
ДАР КРОВИ
– Молю тебя, – простонал Перкар. – Я уезжаю. Молю тебя, богиня, дай мне твое благословение.
Ручей продолжал течь, как всегда, лаская лишь его лодыжки, но и то безразлично, будто это были палки или скала.
– Я молю тебя, богиня, – повторял он без конца. А высоко в небе катилось и катилось солнце.
И только перед тем, как оно село, вода, наконец, забурлила и он увидел ее. Она стояла и наблюдала за ним.
– Я не могу любить тебя. Я не создана для этого.
– Это не имеет значения. – Он понимал, что рано или поздно ее красота погубит его. Такая страшная, такая дивная красота. Даже во сне ее невозможно возвеличить или приукрасить. Во сне ее красота только тускнела.
Она стряхнула с волос запутавшиеся в них листья. Мокрая смоляная прядка упала ей на правый глаз.
– Ты не имеешь права, не имеешь никакого права добавлять муку к моим страданиям. Ты такая же зверюга, как все остальные.
– Но ведь ты любишь меня.
Лицо ее дернулось, и губы растянулись в улыбке, но в самых их углах затаилось что-то недоброе.
– Ты не понимаешь, что я чувствую, Перкар. Я не зверь… во мне, наверное, уживается много всякого. И когда именно так я думаю о себе, в воплощении… в воплощении этого несчастного маленького существа, чья кровь течет во мне, я, мне кажется, люблю тебя. Но моя любовь, она особая, ты никогда в ней не разберешься. – Она покачала головой, жест очень человеческий. – Уходи, проживи свою жизнь и умри, и забудь про меня.
– Я и собираюсь уехать, – ответил Перкар.
– Вот и хорошо. И держись от меня подальше.
– Только когда умру.
Она неожиданно смягчилась, подойдя к нему, погладила его по лицу. Но потом сразу же отдернула руку и отошла назад.
– Среди духов ходит слух, что ты собираешься говорить с Владыкой Леса, – прошептала она.
– Собираюсь.
– Ты будешь совсем близко от него, от Пожирателя.
– Не так уж близко, – пробормотал Перкар, пытаясь дотянуться до нее. – Мы едем на север, а затем на восток. Ты… большая Река ведь на юге… Там, где ты… он…
– Где он глотает меня. Где он меня убивает и пожирает. И я скольжу вниз в его теле, а голова его остается высоко в горах. Ты будешь близко от него и, прошу тебя, будь осторожен. Он почует мой запах на тебе и попробует, чтобы убедиться. Он уже тебя знает, любимый. Пожирая меня, он проглотил твое семя. Обещай мне, что не подойдешь к нему близко.
– Обещаю тебе, что найду способ убить его.
Богиня выбросила вперед руку и крепко ударила его по щеке. Все это произошло в одно мгновение, быстро, словно рыбка скользнула.
– Ты мальчишка, – прошипела она. – И мысли у тебя, как у глупого мальчишки. Будь мужчиной и живи, думая о том, что может случиться, что происходит вокруг, а не только о своих детских прихотях.
Перкар был настолько потрясен, что не мог в ответ вымолвить ни слова. Голос все еще не вернулся к нему, когда она, нырнув, исчезла.
– Я тебе уже говорил, ты должен взять с собой нашу старую Желтую Гриву, – продолжал настаивать Хини.
Перкар едва заметно улыбнулся младшему братишке.
– Не думаю, что Желтая Грива долго протянет в Балате… или в каком-нибудь дремучем лесу. Мне кажется, Желтой Гриве лучше остаться там, где она есть. Она вполне довольна своей жизнью.
– Но я не понимаю, почему ты обязательно должен взять с собой Катасапала?
– Потому что дал мне его отец. Что тебе не нравится? У тебя ведь есть прекрасный жеребец.
– У тебя тоже.
– Для путешествия, как наше, надо иметь много лошадей.
– Это ты так говоришь.
– Погляди, когда приедут вместе с вождем остальные. – Перкар потрепал мальчика по голове. – У них у всех будет больше, чем по одной лошади.
