доставляющие мне удовольствие. Хорошие друзья, с которыми дни и ночи моей жизни были бы наполнены радостью. – Он говорил и смотрел на нее, и глаза его сверкали, и ей показалось, что его сломанный нос не такой уж и безобразный, и даже вовсе не безобразный, а красивый.
– Но и эти простые вещи требуют некоторого, пусть скромного, но все же состояния, – заметила Адриана.
– Конечно, но я никогда и не говорил, что я ничего не хочу, мадемуазель. Я не мечтаю о скудной жизни монаха. Нет, с меня достаточно и того, чтобы быть рядом с теми, кто может стать королем. Я готов ждать своего шанса, служить им, а придет момент, потребовать причитающееся мне вознаграждение. Ничего сверхъестественного – просто маленькое графство, поместье где-нибудь на лоне природы.
– Так вы думаете, что у юного герцога есть все шансы стать императором?
– Во всяком случае, он может приблизить меня к тому, кто им действительно станет. И мне тогда потребуется сделать самую малость. – Он пожал плечами. – У Френсиса все данные, чтобы стать хорошим королем, а до полной потери доверия к аристократам крови осталось всего несколько лет. – Он вновь снисходительно улыбнулся. – К моему собственному удовольствию и удовольствию моих компаньонов, я буду сопровождать их куда смогу и когда смогу. Я не буду лезть на рожон, а буду тихо ждать своего счастливого случая.
– Я уверена, мсье, все сбудется так, как вы того желаете, – согласилась с ним Адриана, отметив про себя, что некогда такое смелое замечание могло бы заставить ее покраснеть. Некогда, но не сейчас, румянец девственной стыдливости уже давно сошел с ее щек. – Только я бы хотела узнать…
– Что именно? – Он вопросительно поднял брови.
– Вокруг такие сборы, я могла бы быть чем-нибудь полезна?
– Конечно же! Вы могли бы облегчить страдания того, кто особенно старается в этом деле.
Она натянуто улыбнулась:
– Я думала, что могла бы заняться упаковкой необходимых вещей.
Д'Аргенсон театрально вздохнул:
– Кажется, мои страдания самые непомерные.
– Я уверена, что здесь вы не безутешны, – сухо бросила Адриана. – Здесь достаточно горничных и кухарок. Если для меня найдется какое-нибудь иное занятие…
– Само собой разумеется, что найдется, – сказал д'Аргенсон уже более серьезно. – У герцога довольно большая библиотека. Он хотел бы отобрать кое-какие из книг и взять их с собой. Я знаю, что вас в Сен- Сире…
– Я с удовольствием отберу для герцога книги, – перебила его Адриана. – Будьте добры, покажите мне, где библиотека.
– Прямо сейчас?
– Да, если вас это не затруднит.
– С большим удовольствием я занялся бы каким-нибудь другим делом, – заметил он игриво, – но будет так, и всегда будет так, как вы пожелаете.
– Вы очень галантны, сударь.
– Меня же за мою доброту вы и обвиняете! О да, такова жизнь, и таковы женщины.
Они повернули назад, к дому, и всю дорогу, пока шли по запущенному саду, молчали.
– А как ваш сын? – наконец спросил он. – Как он перенес этот ужасный период дождей?
– Довольно-таки хорошо. Хотя, я думаю, вся эта жизнь сбивает его с толку.
– Я не слышал, чтобы он говорил, – заметил д'Аргенсон. – Он еще такой маленький.
– Да, он пока не говорит, – подтвердила Адриана.
– Нет еще? А девчонки в его возрасте уже вовсю болтают.
– У вас есть дети?
Он развел руками.
– Очень надеюсь, что у меня есть дочь. Если Богу будет угодно, то придет день, и я снова ее увижу. Это еще одна причина, почему я бы хотел отправиться в Тоскану. Ее мать флорентийка. Девочке в этом году должно исполниться тринадцать.
– И в год она уже разговаривала?
– Я думал, в этом возрасте обычно все начинают говорить. Хотя дети такие разные.
Адриана кивнула, хотя была немного смущена. Она все это время считала естественным, что Николас не говорит. Он казался ей еще слишком маленьким. Но что ей было известно о детях, об их развитии, воспитании? Весь ее опыт ограничивался наблюдениями за Николасом. Она решила непременно расспросить обо всем няню. Или, возможно, это даже будет лучше для Нико, если она…
Нет. Нико – только ее ребенок, и ничей больше. Она же изучила оптику и исчисления. И как детей воспитывать, она тоже научится.
Библиотека располагалась на втором этаже и занимала большую комнату без окон, но была хорошо освещена алхимическими лампами. Учитывая, насколько редкими стали эти лампы, Адриана поняла, что библиотекой пользуются регулярно. И пользуются довольно активно – она обратила внимание, что многие тома изрядно потрепаны. Библиотека не была похожа на библиотеку «просвещенных» дворян, где книги обычно стояли как новенькие, корешок к корешку. Эту библиотеку кто-то считал истинным кладезем мудрости.
