подоконнике, страшась не найти подарка. Вспомнила, как бережно прижимала к груди хрупкий цветок, зная, что кто-то заботится о ней. Все это осталось далеко-далеко в прошлом.
Взяв букет, она услышала, как голос, не принадлежащий ей, произносит.
— О Каллис, хочу попросить тебя кое о чем.
— О чем же?
— Кажется, твоя семья занимается обработкой звериных скелетов, верно? У вас тут поблизости нет какого-нибудь склада?
— Точно, есть.
Парень подозрительно нахмурился, но похоть, забрезжившая в его узких глазах, не укрылась от внимания Лины. Впрочем, это не имело значения.
— Отведи меня туда. Спрячь ненадолго. Знаешь же, какие пакости творил со мной отец.
— Ого? Понятия не имел. — Юный развратник громко сглотнул, взволнованный близостью Лины. Она казалась сейчас совершенно другим человеком — не тем, с кем он разговаривал два дня назад. — Но конечно. Зимой хибара все равно не используется. Хочешь пойти туда сейчас или после школы?
Лина повернулась к зданию. Несколько учеников, прежде чем исчезнуть за воротами, явно глазели на них. Кажется, там были и Виска с Марко. Кто-то помахал ей, и Лина тоже приподняла руку, словно прощаясь.
Затем, приняв решение, она стиснула пятерню Каллиса.
Губы, ставшие заметно краснее, шевельнулись, уронив:
— Идем.
Девушка и околдованный ею парень уже успели углубиться в чащу, когда у школы появился Ди. Колея, которой он следовал от самого дома Ферна через весь лес, неожиданно оборвалась.
Обнаружив на земле признаки борьбы, охотник вихрем ворвался на школьный двор.
Спешившись, он направился в здание. Старшие классы располагались ближе всего ко входу.
Не постучав, охотник распахнул хлипкую дверь — и множество пар глаз обратились к нему.
— О, добро пожаловать. Давненько не виделись. — Мистер Мейер, с перепачканными мелом пальцами, приветливо кивнул.
Все ученики разом, по чьей-то команде, поднялись. «Поклон!» Головы синхронно, без малейшего промедления, упали — и вскинулись снова. И каждое лицо было лицом Лины.
Никто не велел им садиться.
Зрачки Ди излучали сверхъестественный и прекрасный свет.
«Психологическая атака. И я сам явился сюда.»
Пожурив себя таким образом, Ди попытался сосредоточиться на источнике силового поля, накрывшего помещение, но не сумел отыскать его. Возможно, провал нападения той дождливой ночью научил врага кое-чему, и он скрылся где-то за складками множества измерений.
Не то чтобы это поле нельзя было пробить сконцентрированной волей, но усилие само по себе отняло бы массу времени и психологической энергии.
— Желаешь осмотреть класс? — спросила Лина, державшая мел.
Натянутая улыбка скользнула по губам Ди. Где-то в глубинах этой ледяной души, способной заморозить все вокруг, невинная девушка все же оставила свой след.
Бессчетные Лины приближались к нему — и каждая сжимала в правой руке грубый деревянный кол. Окружив охотника, они в унисон взмахнули оружием. Ди попытался отскочить, но ноги его приросли к полу, и колья, разбрызгивая кровь, погрузились в грудь охотника.
Терпя невыносимую боль, но не изменившись в лице, Ди метнулся в угол комнаты. Он выдержал первую атаку, и заклятие противника утратило большую часть своей эффективности.
Нет, настоящие колья не вонзились в плоть Ди. Весь этот бой происходил только в сознании охотника. Если бы его тело — в данный момент эквивалент его воли — сдалось, настоящий Ди умер бы без единой раны. И наоборот, если он выстоит, острый клинок повернется против его неприятеля. Это была безмолвная битва.
Лина, Лина и Лина метнули колья. Два из них охотник отразил, но последний впился ему в плечо.
Лина и Лина, сжимая особенно длинные пики, ринулись вперед. Ди выхватил меч и рубанул по шеям противниц.
Лезвие не встретило сопротивления, и два кола погрузились в живот мужчины. Отпустив оружие, Лина и Лина мило рассмеялись.
Ди взглянул на верный клинок и обнаружил, что тот превратился в простую ветку. Хотя поверхностное сознание приказывало ему уничтожить врага, подсознание охотника все еще пыталось спасти «Лину».
Потеря крови и палящий жар быстро обессиливали дампира.
Ди горько усмехнулся.
Лина прыгнула, занеся над головой кол. Левая рука Ди поймала ее запястье и швырнула противницу в гущу нападающих. Боль нарастала, но подвижность все же вернулась к телу. Противник тоже слабел.
И вдруг мир изменился.
Ди стоял посреди ледяного поля, слыша лишь завывания ветра.
На нем не было ни царапины. Меч в правой руке вновь стал безотказным оружием.
Ди захлопнул дверцу в клеть сознания крепко, как никогда.
Враг рисковал, спекулируя на образе девушки, прилагая все силы к тому, чтобы прекрасный труп остался лежать здесь, на льду, в сердце ветра.
Падающая звезда пересекла угольно-черное небо.
Ветер подхватил щемящий крик и понес его над равниной. И снова призыв:
Впереди, то ли далеко, то ли близко, то ли в ярде, то ли в тысяче миль, возникла одинокая женская фигура.
Длинное белоснежное одеяние ее не было платьем, скорее саваном. Лицо, скрытое черными волосами, осталось невидимым. Ее кожа, совсем как у Ди, выглядела прозрачной.
Казалось, от этой женщины исходит не только тихий голос, но и песнь самого ветра.
Ди стоял неподвижно, точно ледяная статуя.
Из какой части сознания Ди извлек враг этот образ? Воистину кому-то очень хотелось обратить юношу в ничто. Но, с другой стороны, женщина…
Тело и нервы Ди превратились в натянутые струны.
Какой бы вопрос она ни задала, он означал верный конец его душе. Враг соорудил безупречную ловушку.
Вот и вопрос. Вопрос, на который эта женщина знает ответ — знает лучше кого бы то ни было.
Впервые черная тень замутила спокойную красоту Ди. Ветер стал еще настырнее, проталкивая смертельный холод в тело охотника.
Губы Ди чуть приоткрылись. Неуловимая дрожь щек свидетельствовала о битве душ и сил воли, в которую он оказался вовлечен.
И ветер растрепал края запредельно мрачных, тяжелых слов.
— Его… имя… Дра…
Ослепительный свет затопил ледяные равнины.
