безжалостно сметен, прочь мужской рукой, той, что так нежно гладит ее грудь. И до того, как она смогла вполне осознать, что на ней остались только тонкие трусики, почти неощутимые на нежной коже, он поднял ее на руки, пронес сквозь темноту и осторожно опустил на атласное покрывало, которое на миг охладило ее разгоряченное тело.
Алиса отогнала прочь мысли о том, как это удивительно, — неужели Ричард Рэскверхенд на самом деле мог оказаться рядом с ней ночью в гостиничном номере один на один и без одежды?! Она лежала в восторженном предвкушении, пока его почти бесшумные движения во мраке рассказывали ей, что он готовится прийти к ней. И вот, наконец, его длинные руки обвили ее тело, и в теплом пространстве его наготы Алиса коротко, судорожно вздохнула от удовольствия. Жесткая сила его движений не страшила ее — он знал, как направлять и усмирять их. Его прикосновения и его запах побуждали ее жадно ласкать и целовать лицо желанного, его шею, плечи — все, до чего могли дотянуться жаждущие губы.
Губы Ричарда, блуждавшие по ее бархатистой коже, мягко сомкнулись вокруг соска, затвердевшего при их приближении. Сладостная, дрожь экстаза охватила Алису, ее пальцы с наслаждением погрузились в его густые волосы. Гладкие как шелк бедра в истоме заскользили по бедрам мужчины, посылая нетерпеливые импульсы его еле сдерживаемым чувствам.
Она задрожала, ощутив, как он снимает и отбрасывает прочь последний тонкий лоскуток ткани, разделявший их, и прижалась к нему еще настойчивее. Ее обнаженная кожа дышала заряженным страстью воздухом этой комнаты. Плавные волны страсти поднимались, пронзая ее тело, пока он исследовал каждую его часть. Мягкое прикосновение его губ и рук дразнило ее, доводя до сумасшедшего исступления.
И даже, когда Ричард наконец соединился с ней, силой, срывающей вздохи восхищения с ее губ, в его теле оставалась какая-то тайна. Эти медленные, но мощные движения доставляли Алисе такое блаженство, какое не рисовалось ей даже в самых греховных мечтах. Он овладел ею со всем жаром внезапно вспыхнувшего желания, он ласкал все ее тело, — но и ей предоставлял полную свободу. В его объятиях она была защищена от любого зла. Она могла обвивать его шею и плечи, притягивать к себе, целовать — она сама выбирала, как выразить свои чувства, поскольку его прикосновения не несли насилия.
Но не время было размышлять над странностью этой пламенной близости с почти незнакомым мужчиной, который дарил ей такую искреннюю нежность, исходившую из самой глубины его сердца. Она уже была готова излить свою страсть, разрушив тишину ночи стоном блаженства. Мощные спазмы, которые сотрясали ее тело, казалось, разрывали само ее естество. Бесчисленные дни и часы ожидания унеслись в небытие, и все, что существовало теперь в ее сознании, — это его лицо. Загадочный взгляд Ричарда наполнял ее душу и тело таинственным волшебством…
И вот вздохи удовольствия стихли, уступая место сонной тишине. Пришла пора благословенного отдыха. Он все еще был в ней, и, лежа в его объятиях, она позволила себе немного помечтай о том, что теперь принадлежит ему навсегда.
Та часть сознания, которая помнила, что он явился из неизвестного ей прошлого и, возможно, предназначен судьбой для будущего, вдали от нее, отключилась первой. Восторженное воображение Алисы упорно цеплялось за мысль, что эта спокойная близость — навечно.
Затем она заснула в его объятиях.
Глава 9
Алиса лежала на постели в тишине, и ее вьющиеся волосы разметались по подушке, тонкая простыня не скрывала контуров ее обнаженного тела. Длинные ресницы и тонкие черты лица придавали ей облик невинного ребенка. Грудь бесшумно поднималась и опускалась во сне. Внезапная дрожь, пробежала по тонким пальцам спящей. Должно быть, ей снился неприятный сон: брови девушки были нахмурены. Но вскоре морщинка между ними разгладилась.
Ей снилось, что она снова в Балтиморе, в родительском доме. Но дом на Сайлент-стрит не был похож сам на себя. Комнаты казались больше, темнее и унылее.
В особняке проходила вечеринка. Все гости пришли в белом и выглядели так, как будто они — должностные лица одного ранга, а униформа подчеркивала природу их профессии. Возможно, это была толпа продавцов молока или мороженого, которые собрались с какой-то тайной целью. И похоже на то, что мама и отец весьма хорошо понимали эту цель.
Отец представил Алису окружающим. Мужчины улыбались ей, протягивая загорелые руки…
Затем она ехала в поезде, который грохотал по блестящим рельсам мимо пейзажей, которые она никогда раньше не видела. Люди за окном скакали по делам верхом на лошадях или толкали маленькие тачки по грязным дорогам. Некоторые возделывали поля, где фрукты наливались и краснели под золотым солнцем. Она заблудилась и пыталась узнать, где должна выйти, чтобы пересесть на другой поезд.
Но состав проследовал мимо нужной станции. Он набирал скорость, увозя Алису все дальше и дальше от дома. С пугающей быстротой приближался туннель, подобный хищнику, чьи быстрые челюсти неотвратимо готовятся сомкнуться на горле жертвы. Локомотив несся вперед, и от этого яростного полета у Алиса закружилась голова. Она в ужасе сползла со своего места и опустилась на твердый пол кренящегося вагона, боясь, что неодолимая сила выбросит ее в пространство.
Алиса приоткрыла глаза. Какое-то мгновение ей чудилось, что в окружающей тьме все еще качается и движется призрак взбесившегося поезда. Затем все успокоилось. Она почувствовала мягкое покрывало на обнаженных бедрах и в полудреме не сразу смогла сообразить, куда исчезла рубашка. Бледно-серый рассвет пробивался сквозь стекло под потолком. Эта комната не была спальней ей квартиры в Вашингтоне. Звуки города за стенами комнаты совсем не походили на те, которые приветствовали ее утром, когда она, собираясь на работу, дотягивалась до будильника за мгновение до звонка и выключала его.
Комнаты, в которых она раньше жила, начали медленно кружиться в ее воображении. Она попыталась совместить их со стенами, окружавшими ее. Вспомнила свою детскую спальню на Сайлент- стрит, затем общую спальню в студенческом кампусе. Но ничто вокруг не походило на комнатку с твердым деревянным полом, наполненную запахом сосновых игл и лагерных костров, к которым она вставала прохладным летним утром.
Алиса дремала и в полусне с удовольствием наблюдала, как ее знакомые комнаты прохода перед мысленным взором, словно на параде.
Затем, с тихим ужасом она вспомнила, где находится, и что с ней произошло. Все мысли внезапно прояснились и сфокусировались. Неудивительно, подумала Алиса, что ее полусонное сознание попыталось перенести ее в знакомое место, ведь до прошлой ночи она никогда не видела эту уютную комнату, в которой находилась. И город за стенами до вчерашнего дня, был не чем иным как собирательным образом из сотни путеводителей. Ужас же заключался в том, что рядом с ней спал чужой мужчина.
Стараясь не шевелиться, она прислушалась к его дыханию. Оно было едва различимым, спокойным и равномерным.
Вкус его кожи все еще был у нее на губах. Каждая частица ее тела несла на себе след его прикосновения и мужского запаха. Чувства, притупленные сном, начали пробуждаться вместе с воспоминаниями о его сильном мускулистом теле.
Теперь он мирно спал. Но всего несколько коротких часов назад он обрушил на нее ураган страсти и вошел в нее, неся невообразимое удовольствие слияния. Грудь Алисы вновь набухла, когда образы его мягких, ищущих губ и рук четко возникли перед ее глазами. Она вспомнила, как он ласкал ее везде, пока не довел до пика возбуждения, а ее тело отзывалось на его ласки.
Серый рассвет становился постепенно ярче. На улицах тяжело гудели грузовики, сигналя о пробуждении большого города.
Глаза Алисы были прикованы к спящей фигуре Ричарда. Она зачарованно любовалась его совершенными чертами. Но тень опасения виднелась в ее взоре, как будто рядом лежал неприрученный хищник, пробуждения которого нужно бояться.
Этим утром Ричард Рэскверхенд вызывал в ней не меньше противоречий, чем прошлой ночью, в те мучительные часы, предшествующие колдовскому мгновению, когда он поцеловал ее в первый раз. Но Алиса была благодарна ему — теперь ее волшебное превращение, виновником которого был он,
