Роб испугался этого голоса, множество белых сигналов опасности вспыхнуло в мозгу, и он попятился от двери. С порога на него глядела белая женщина в небрежно накинутом прозрачном халате. Ха-: лат был распахнут, и виднелось голое тело. Роб даже не разобрал, блондинка она, брюнетка или рыжая; он знал лишь одно: она белая, такая, из-за которых линчуют негров.
— Мне нужен мистер Бэдкок, — хрипло сказал Роб.
— Никакого мистера Бэдкока здесь нет, — ответила блондинка, внимательно оглядывая его, точно жеребца.
— Мистер Бэдкок звонил по телефону и велел принести воды со льдом в восемьсот тридцатый номер, — упрямо сказал Роб, покрываясь потом. Женщина так глядела на него, что ему захотелось выплеснуть ей в лицо воду и стукнуть по голове графином.
— Здесь никого с такой фамилией не было и нет.
— Кто там, Ливония? — раздался мужской голос, очевидно из ванной комнаты.
Она не двинулась с места, только глянула через плечо.
— Никого, миленький!
Роб повернулся и побежал назад по коридору, расплескивая воду, сердце его бешено стучало, точно за ним гналась толпа линчевателей с веревкой. Впереди открылась какая-то дверь, и Роб заставил себя пойти шагом. Дойдя до поворота, он снова пустился бегом к служебному лифту.
— Да не усердствуй так! — сказал ему лифтер. — Не лезь ты из кожи! На этой работе не разбогатеешь! — Он стоял в кабине лифта, не захлопывая двери, и смотрел на Роба;
— Поедемте! — попросил Роб. — Я ужасно тороплюсь!
— Говорю тебе, не усердствуй! — повторил лифтер. — Нечего бегать с высунутым языком ради этих крэкеров!
Роб на миг зажмурился — ему послышались шаги по коридору, шаги белого человека.
— Черт, поехали!
Дверь лифта медленно захлопнулась.
— Ладно, ладно, мистер Жадина! Но ругать меня не смей, я этого не позволю. — Лифт начал опускаться, и Робу казалось, что гостиница проваливается вниз, а земля несется ей навстречу — миллион миль в час. И вдруг в памяти Роба всплыла огромная неоновая вывеска, которую он видел тысячу раз на крыше этого здания:
Когда лифт остановился на первом этаже, лифтер сердито дернул дверь, продолжая что-то ворчать: себе под нос.
— Извините, мистер, — сказал Роб. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Я там наверху едва не влип в историю с белыми. Вот я и хотел поскорее убраться оттуда.
— Почему же ты не сказал мне об этом сразу? — недовольно спросил лифтер.
Подойдя к дежурному посту, Роб стал искать Элмо Томаса, но один из коридорных сказал ему, что Элмо уже отработал смену.
— Сегодня у него короткий день. У каждого из нас есть такой день раз в неделю. Он пришел сегодня в восемь, а ушел в четыре, потом в восемь вечера вернется и отработает до двенадцати. Это так сделали, чтобы каждый, кто в дневной смене, был все-таки свободен хоть четыре часа в неделю. В этой гостинице хорошо относятся к служащим, — добавил Хэк Доусон. — Раз в двадцать пять лет даже надбавку дают. А мне, к сожалению, до этого срока не хватает года! — Хэк рассмеялся, глядя на растерянного Роба.
Слушая его, Роб на миг перестал злиться, а тут еще подошли двое белых с огромными чемоданами, и Хэк схватил один, а Роб — другой. И опять все завертелось по-прежнему. Уже отходя от Роба, Хэк ухмыльнулся и спросил:
— Ну как, отвалил тебе мистер Бэдкок кучу денег на чай? Как он там в своем восемьсот тридцать первом?
Когда Роб кончил работу в восемь часов вечера и спустился в подвал, где находилась раздевалка для негров, там уже собрались все коридорные дневной смены, поджидая его.
— Ну, как поживает мистер Бэдкок из восемьсот тридцать первого? — полюбопытствовал Бру Робинсон. — Сволочной дядя — так мне показалось, когда я с ним в прошлом году познакомился.
Роб ничего не ответил и начал стаскивать с себя форму.
— Я вспоминаю, как я первый раз обслуживал этого старика Бэдкока двадцать четыре года назад, — зубоскалил Хэк Доусон. — Вот уж идиот, так идиот. Поверь, дал мне на чай стодолларовую бумажку. Только беда: доллары-то были конфедерации.[26]
Слушатели хохотали, топая ногами от удовольствия.
Элмо Томас подмигнул Робу.
— Эй, вы, оставьте моего дружка в покое! — сказал он и, быстро выйдя из раздевалки, поспешил наверх.
— Как тебя звать, сынок? — спросил лифтер.
— Роб Янгблад.
Старик зашнуровал башмаки и выпрямил спину.
— Как бы вам, ребята, не пришлось раскаяться. Лучше оставьте в покое Янгблада. Я сегодня понял, какой это порох, когда вез его с восьмого этажа. Боялся, что он меня поколотит в лифте.
Раздался смех. Роб посмотрел на старика и тоже улыбнулся.
Бру Робинсон подошел к скамейке, на которой сидел Роб.
— Элмо и ребята ничего дурного не замышляли, — сказал он. — Здесь каждого новичка так разыгрывают. А ты, брат, плюнь и разотри!
Роб посмотрел на Бру, потом на остальных и подумал — хорош он, наверно, был там, на восьмом этаже, когда разыскивал мистера Бэдкока в несуществующем номере, вспомнил, как он волновался и дрожал, как испугался той белой женщины, по имени Ливония, и эта затея совсем не показалась ему смешной, но все-таки он не удержался от смеха.
— Ступай ты к дьяволу, чтоб глаза мои тебя не видели! — сказал он Бру Робинсону и продолжал одеваться, не обращая внимания на болтовню ребят. Они неторопливо собирались, отдыхая после двенадцатичасовой смены.
— Сколько заработал чаевых сегодня, Янгблад? Роб замялся.
— Доллар двадцать пять, — пробормотал он. На самом деле у него было девяносто пять центов. Он только что подсчитывал в вестибюле.
— Доллар двадцать пять! Ишь ты! — воскликнул кто-то.
— Небось попали к тебе сегодня одни только важные гады из Джорджии! — заметил Бру Робинсон. — Вот чего я терпеть не могу — надеяться на эти чаевые, чтобы заработать себе на хлеб. Вечно ждать чьих-то подачек. И зависеть от того, понравится ли крэкеру, как ты ему улыбнулся.
— Типичный негр! Всегда недоволен! — сказал Хэк Доусон. — Разве ты забыл, что, кроме чаевых, ты и от хозяина получаешь целых
Все так и покатились со смеху. Эллис Джорден — пожилой «малый» поинтересовался:
— Бру, где же твой сменщик? До сих пор не пришел. Ты знаешь, кого я имею в виду: закадычного дружка Талмеджа.[27]
В этот момент в раздевалку вбежал Гас, и Бру Робинсон воскликнул:
— Эй, берегитесь все! Грядет он, наш единственный, только с маленьким опозданием!
— Вот именно, — сказал Жирный Гас, стаскивая куртку и подбегая к шкафчику. Роб молча наблюдал за ним.
Гас снял с себя одежду и остался в одном белье.
— Ну, что новенького сообщил тебе губернатор? — спросил Эллис Джорден.
— Не задерживайте толстозадого! — подмигнув Гасу, заметил Бру Робинсон. — Сам Талмедж ему не
