Вернувшись на авианосец, Кобаяси доложил своему начальству: «С воздуха место для экстренной посадки выглядит ровным и чистым. Кога отлично проделал снижение, но, когда колеса коснулись земли, самолет скапотировал и остался в вертикальном положении. Его Зеро, очевидно, был серьезно поврежден, а пилот либо погиб, либо тяжело ранен. Поскольку похоже, что поверхность острова характерна для тундры, обломки будет трудно убрать. Мы не смогли различить какие-либо признаки человеческого жилья поблизости».
Только спустя много месяцев мы узнали, что вражеский самолет-разведчик заметил Зеро. К месту катастрофы бросились поисковые группы и обнаружили, что самолет лишь слегка поврежден и все еще стоит вертикально. Кога погиб от удара при посадке, с огромной силой он ударился головой о приборную доску.
Вероятно, Кога понимал: садиться на воду возле острова означало бы верную гибель, потому что температура была настолько низкой, что лишь несколько минут в воде убили бы его. Оповещенная об экстренной посадке, наша подлодка прочесала район, но обломков на острове не обнаружила.
Американцы перевезли самолет в Соединенные Штаты, где его отремонтировали и подвергли исчерпывающим испытательным полетам. Они были удивлены необычно легким весом Зеро и фактом, что высокие боевые качества самолета достигаются при двигателе мощностью всего лишь в тысячу лошадиных сил. Быстро стало ясно, что величайшими слабостями Зеро являются его плохая способность пикировать и отсутствие защитной брони. В испытательных полетах также обнаружилось, что на высоких скоростях Зеро с замедлением реагирует на команды управления элеронами и что его эффективность ограничена высотой полета. Изучив Зеро до мельчайших деталей, американцы стали лихорадочно дорабатывать истребитель, предназначенный специально для того, чтоб отобрать у Японии превосходство, завоеванное Зеро. Им стал самолет морского базирования «Грумман F6F Хеллкэт», один из самых многосторонних вражеских самолетов, имевшихся в то время на Тихом океане.
«F6F» стал первым самолетом, сконструированным компанией «Грумман» после тщательного изучения захваченного истребителя Зеро. Специалисты «Грумман» кропотливо уменьшали толщину фюзеляжа и прилагали все усилия к снижению веса машины. При двигателе в 2 тысячи лошадиных сил новый «хеллкэт» развивал более высокую максимальную скорость, чем Зеро, мог превзойти Зеро в наборе высоты, пикировании и в вооружении, а также обладал требуемыми высокой прочностью, броневой защитой и протектированием топливных баков. В действительности, за исключением радиуса разворота и радиуса действия, «хеллкэт» полностью превосходил Зеро. Преимущество в мощности двигателя сослужило врагу хорошую службу, ибо двигатель «хеллкэта» был в два раза мощнее, чем у Зеро. Этот внезапный скачок в качестве вместе с резким ростом выпуска американской военной продукции предвещали, что скоро ошеломляющая мощь противника обрушится уже на сами Японские острова.
В Алеутской кампании я [Окумия] был офицером штаба авиации адмирала Какуды. В то время я не мог догадываться о далеко идущих последствиях этого внешне тривиального инцидента пропажи единственного Зеро, оказавшегося в руках врага. Мы почувствовали на себе, что незамеченный захват нашего самолета, столь помогший врагу в создании истребителя, который должен превосходить Зеро, во многом ускорил наше конечное поражение.
А в это время в Японии наше правительство тянуло все ту же песню об атаке на Алеуты и захвате островов. Продолжавшийся акцент на наших успехах на дальнем севере, конечно, был тактическим ходом с целью скрыть от народа правду об ужасных потерях у Мидуэя.
Глава 14
РЕОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННОГО ФЛОТА
Итоги сражения у Мидуэя сильно взволновали наш морской Генеральный штаб. Всего лишь через шесть месяцев после Пёрл-Харбора после череды беспрецедентных побед и став сильнее, чем когда-либо, наш флот с тяжелыми ранами отошел от Мидуэя. Внезапное озарение, посетившее нашу командную элиту, заставило ее понять, что Мидуэй превратил в пустой звук доктрину линкора как первообразующей морской мощи и что победа или поражение на море теперь фундаментальным образом зависят от эффективности использования авианосцев. Придя к пониманию теперь, что воздушная мощь, а не 16-дюймовые орудия, решает исход морских битв, наши штабные офицеры-планировщики также осознали уязвимость наших тонкостенных авианосцев, которым было суждено выдерживать ярость вражеских атак.
Одним махом Токио отказался от своей стратегии наступательных операций и заменил ее новой, изогнутой линией обороны, и ее предстояло защищать практически любой ценой от врага, который, как ожидалось, сейчас должен начать свою собственную наступательную операцию. Самые дальние рубежи этой новой линии обороны простирались на запад от Алеутских островов на севере до Маршалловых островов на востоке, от Рабаула до северовосточного побережья Новой Гвинеи на юге, до Голландской Ост-Индии, Малайи и Бирмы на западе. С целью наиболее эффективной защиты этой линии мы провели реорганизацию Объединенного флота. Новые усилия были сосредоточены на максимальном развитии нашей авиации наземного базирования, и мы ускорили реализацию программы перестройки надводного флота, где центральное место занимали авианосцы. 14 июля 1942 года эшелоны флота получили свои ордера реорганизации при следующем распределением авиакорпусов новой первой линии:
Таким образом, первый эшелон реорганизованного Объединенного флота имел в своем распоряжении для боевых действий:
В дополнение к этой таблице укажем, что на борту различных линкоров, крейсеров, подводных лодок и других кораблей находились следующие самолеты:
Эти цифры слишком отчетливо указывают на внутренние недостатки в японской военной мощи, потому что, если сравнить количество самолетов морской авиации первого эшелона в начале войны, мы нарастили нашу мощь только на 117 самолетов. Далее, мы имеем прирост всего в 74 самолета в общем количестве непосредственно перед началом битвы за Мидуэй. Мощь нашей морской авиации количественно оставалась неизменной, в то время как противник лихорадочно перестраивал свою промышленность на производство все большего и большего количества самолетов. И в самом деле, будущее выглядело мрачным.
В цепочке нашей военно-воздушной мощи имелось еще одно слабое звено, которое, хотя и не имело эффекта общего количества самолетов, предвещало более и более тяжелые поражения, нежели понесенное нами при Мидуэе. С начала войны флот получил или готов был получить лишь три типа новых самолетов. Это были «13-Shi» пикирующий бомбардировщик морского базирования («Suisei» или тип 2 морской самолет-разведчик Джуди); «13-Shi» широкофюзеляжная летающая лодка (тип 2 летающая лодка Эмили) и «13-Shi» двухмоторный истребитель наземного базирования («Gekko» или тип 2 самолет-разведчик наземного базирования Ирвинг). Состояние нашего отечественного самолетостроения и производственной базы было печальным. Несмотря на растущие потребности фронта, мы не могли надеяться на то, чтобы хоть как-то ускорить разработку и выпуск самолетов новых типов. Настроенная на характерный для нее медленный ритм, наша индустрия не могла, даже в критических обстоятельствах, избавиться от своих оков. Общая ситуация представлялась еще более ужасной, когда я осознавал, что даже при этих трудностях флот был оснащен неизмеримо лучше, чем армия.
В первые шесть-семь месяцев войны Зеро оставались единственными морскими истребителями первого эшелона и несли всю тяжесть боевых операций. Даже при массовом производстве самолет сохранял выдающиеся боевые качества, был легок в техническом уходе и надежен. Мы испытывали лишь две трудности в эксплуатации: случавшиеся поломки оси шасси при больших ударных нагрузках и плохое отделение дополнительного сбрасываемого бака для горючего. Даже к середине июля 1942 года флот не рассчитывал на замену Зеро другим истребителем.
Пока мы трудились над реорганизацией и восстановлением различных авиационных корпусов Объединенного флота, сбылись наши худшие опасения. Враг уже не отступал беспомощно. Началась его контратака на Гуадалканале.
Глава 15
ИЗМЕНЕНИЯ В СТРАТЕГИИ ВОЕННОГО КОРАБЛЕСТРОЕНИЯ
