Таким образом, авторитаризм, расизм, сексизм и гомофобию можно теперь рассматривать как
примеры психологической незрелости, своего рода «задержанного» развития. (Потенциальная
четвертая стадия26, «МЖ», в исследовании не рассматривалась.)
Вторая связанная с этими исследованиями траектория представлена работой Толкотта
Парсонса и других социологов, которые стремились выявить социальные потребности в
мужественности и женственности. Парсонс утверждал, что общество выполняет два типа
главных функций — производство и воспроизводство, и для их выполнения необходимы две
отдельные системы институтов — профессиональная система и система родства, которым, в
свою очередь, требуется два типа ролей для успешного функционирования. Для выполнения
инструментальных ролей нужны рациональность, автономия и конкурентоспособность;
экспрессивные роли требуют нежности и заботы для социализации следующего поколения.
Таким образом, Парсонс сместил акцент развития полороле-вой идентичности с
«потребности» младенца стать мужчиной или женщиной к потребности общества,
нуждающегося в том, чтобы индивиды в нем заполняли соответствующие ячейки. К счастью,
считал Парсонс, у нас есть два различных типа людей, которые социализированы так, чтобы
выполнять эти две различных роли.
Парсонс, однако, предположил, что распределение мужских и женских ролей не всегда
проходит гладко. Например, в западных обществах возникновение изолированной нуклеарной
138
семьи и продление периода детства означают, что мальчики продолжают идентифицировать
себя с матерью очень долгое время. К тому же разделение сфер подразумевает, что девочки
имеют соответствующую модель для подражания прямо перед глазами, в то время как у
мальчиков нет адекватных моделей для подражания. Таким образом, утверждал Парсонс,
разрыв мальчика с матерью и его потребность в утверждении своей индивидуальности и
мужественности часто сопровождаются сильным протестом против женственности, и резкое
отрицание в себе «женского» становится «очищением» себя от женской идентификации.
Мальчик «восстает против идентификации со своей матерью во имя маскулинности», пишет
Парсонс, приравнивая при этом добродетель к женственности, так что стать «плохим
мальчиком» становится для него положительной целью. Это, полагает Парсонс, влечет
некоторые отрицательные последствия, включая «культ принудительной мужественности»:
«Западные мужчины особенно подвержены подростковому типу агрессивного мужского
поведения и установок, проявляющихся в разных формах. Они имеют общую тенденцию
восставать против рутинных аспектов институционализированной мужской роли,
включающих в себя прежде всего трезвую ответственность, глубокое уважение к правам
других и нежную привязанность к женщине. Свойственное этому комплексу утверждение
через физические качества с тенденцией к насилию и, следовательно, к милитаристским
идеалам является наиболее потенциально опасным»27.
У девочки процесс проходит несколько иначе. Ее социализация происходит легче, потому что
она идентифицирует себя с матерью. Ее сопротивление и гнев возникают из-за необходимости
признать «мужское превосходство» т.е. тот «факт, что ее собственная безопасность, как и
безопасность других женщин, зависит от покровительства и даже „прихотей' мужчины».
Внезапно она понимает, что качества, которые она ценит, могут помешать ей в жизни. Она
может выразить агрессию, которая неизменно следует за этой фрустрацией, восстав против
женской роли в целом: она может стать феминисткой.
К 1970-м гг. теория половых ролей подверглась подробному критическому обзору. Некоторые
ученые нашли такую бинарную модель, объединяющую в себе роли, потребности системы, а
также мужчин и женщин, не просто несколько поверхностной и удобной, но политически
консервативной — поскольку изменение ролей означало бы подрыв
потребностей. Другие подчеркивали принудительный характер
