Я снял одежду и привязал ее к сухой доске. Потом вошел с этим узлом в воду, такую же теплую, как воздух. И поплыл, подталкивая доску перед собой.
Приятно было снова очутиться в воде. Плыл я долго, часто поворачиваясь на спину, но все время держа руку на доске. Я никак не мог забыть человека с ножом. Кто он? Откуда знал, что встретит там меня. Почему или по чьему приказу ему надо было меня убить? Может быть, именно он убил и Цо?
Мне бы избить этого негодяя и заставить его говорить. Но с другой стороны, если именно он убил Цо, почему он не узнал меня и не убил без лишних вопросов?
Небо уже начинало светлеть, когда я увидел очертания мангровых деревьев, росших на острове. Я попытался нащупать ногой дно, но не достал – было еще глубоко. Непогоды последних лет изменили берег острова. Вода была глубока почти до самого берега. Наконец я мог выкинуть доску на берег и досуха растереть себя руками. Потом оделся, но, увы, не нашел ботинки, видимо, они упали в воду, пока я плыл.
Потом под капустной пальмой выкурил сигарету и направился к домику Вот теперь я действительно был дома. Мои полусгнившие сети все еще висели с тех пор, как я ушел в солдаты. Красть их не было смысла. В песке валялись перевернутые остовы лодок и крупного судна, принадлежащего моему отцу. Я был рад, что он уже ушел из жизни.
Я посмотрел на материк. Огней на воде не было видно. Значит, меня не заметили. Если меня не найдут утром, Кен и Стоун наверняка наведаются на остров. Но это не так страшно: я знал на этом острове каждую пядь земли и мог прятаться, если нужно, хоть месяц, питаясь кроликами и рыбой.
Тропинка к дому вела через настоящие джунгли из дикого винограда. Пробираясь через них, я следил за тем, чтобы оставить после себя как можно меньше следов. Надеялся я и на то, что не наступлю по дороге на змею.
Старый дом все еще был красив, даже в предутренних сумерках. Широкая веранда в некоторых местах печально осела, колонны коробились. Их единственной опорой была толстоствольная пурпурная бугенвилея, которая была уже стара, когда я родился.
Я сорвал апельсин с заросшего дерева, прорезал в нем перочинным ножом дырочку и хотел было высосать сок, но почему-то снова посмотрел на дом. Нет. Бет всегда не любила его и ненавидела жизнь на острове. Это приемлемо только для кубинцев, говорила она.
Я поднялся по рассохшимся ступенькам на веранду, увидел стаю птиц на мелководье и попытался не думать о Цо.
А вот она захлопала бы в ладоши, увидев все эти, и воскликнула бы: 'Как красиво!' Цо любила бы старый дом так же, как и я. Старый дом оставался последним символом свободной и уединенной жизни тех времен, когда общество старалось ослабить сильных и усилить слабых.
Я сидел в ветхом шезлонге и наблюдал, как в наступающем утре проявляется материк. Нет, мне не следовало бы иметь ничего общего с мистером Клифтоном. Я был глупцом, позволив Бет поговорить с ним. Ни один детектив не сможет сейчас доказать моей невиновности.
Пусть лучше Бет подготовит мне поездку в Гавану. С помощью любого рыбака. Позднее, когда я изменю свое имя и куплю дом и судно, она могла бы приехать ко мне. У меня больше нет нужды в сеньоре Пезо. На деньги, которые я имел, мы могли бы жить долго и беззаботно. Если Бет меня любит, она согласится на такую жизнь. Мысли о Бет отняли у меня спокойствие. Я попытался открыть большую переднюю дверь. Она была не заперта. Я вошел, закрыв дверь, сделал два шага в пыльную тишину и остановился.
И в этот момент мне стало ясно: в этом доме я не один.
13
Я вынул из кармана пистолет, который дала мне Бет. Он был на предохранителе, обойма полна патронов, но в стволе патрона не было. Я загнал патрон в ствол и направился через большую гостиную и длинную переднюю на кухню. В помещении было полно паутины и пыли. Солнце уже стояло достаточно высоко для того, чтобы попытаться обнаружить следы. Но кроме своих собственных, я больше никаких следов не нашел.
Я посмотрел сквозь заднюю дверь наружу. Почти все оконное стекло закрывал дикий виноград. Растительность острова доходила до самого дома и превратила сад в настоящие джунгли из дикого винограда, вечнозеленых дубов и цветущих пальмовых лилий. Я попытался открыть дверь, но она не поддавалась, потому что ее ручку уже оплели побеги винограда.
Я прошел через кухню к черной лестнице и вогнал себе приличную занозу в большой палец. Надо было срочно доставать ботинки. В тюрьме мне все время приходилось ходить в сапогах, и плотный защитный слой на подошвах ног исчез.
Я вытянул занозу из ноги и заковылял вверх по лестнице. В спальне тоже никого не было. Толстый слой пыли лежал нетронутым на полу. На кровати валялся, только матрац. Такая же картина была и в трех других комнатах. Никто ни к чему не притрагивался и ничего не было украдено, потому что дом этот принадлежал Чарли Уайту. Если бы я был туристом и построил бы себе дом на острове, то ребятки 'позаимствовали' бы все вплоть до проволоки и фундамента.
Я сел на кровать в бывшей спальне, но меня по-прежнему не покидало чувство, что я в доме не один. Я сунул пистолет в карман и закурил. Пришло время подумать, где мне организовать тайник для себя.
Если Джилли и Стоун не найдут меня в городе или у Бет, они не преминут наведаться на остров. Значит, сперва нужно будет отыскать наблюдательный пункт, откуда я мог бы увидеть их приближение.
Я подумал о своем наблюдательном гнезде – 'капитанской будке', но сразу отказался от нее: подгнившие доски не выдержали бы моей тяжести. Кроме того, если бы меня заметили, там я мог оказаться в ловушке. Лучшее убежище было бы где-то вне дома, на острове. Но для этого мне требовались ботинки.
Тут я вспомнил о рыбачьих сапогах, которыми давно уже не пользовался. Я оставил их в спальне и попросил Бет, чтобы она их выбросила. Сейчас они, видимо, валялись на чердаке вместе с другим хламом. Чердак был единственным местом в этом доме, которое любила Бет. К тому же она никогда ничего не выбрасывала.
Я поднялся с кровати и посмотрел в окно на материк. Сейчас он уже различался четко. Три судна направлялись в сторону Залива. Вероятно, это были туристы. Я спросил себя, какую рыбу можно было ловить в это время года. Для королевских макрелей было уже поздно, но другой мелкой рыбы полно. Лови, что попадется.
