распространению своей нацистской газеты», — вспоминал Филби свое расставание с людьми из министерства пропаганды в Германии. Эту новость он узнал во время очередного визита в Берлин в конце 1936 года. Однако Филби не пришлось долго сидеть без дела. Его ожидала новая работа, которая на сей раз безошибочно вывела его на цель — британскую разведку. «В декабре 1936 года в Берлине я встретился с Дейчем и получил от него задание поехать в Испанию в качестве корреспондента-стажера», — писал Филби в своих воспоминаниях.
В кровавом испанском состязании, которое так привлекало иностранных журналистов, тореадоров и быков сменили сражающиеся армии. Корреспонденты хлынули в Испанию для освещения ужасной гражданской войны, которая разразилась в середине 1936 года после начала военного мятежа фашистских сил генерала Франсиско Франко против левого республиканского правительства. Когда Гитлер и Муссолини направили вооружения и войска, чтобы помочь Франко раздавить новое законное правительство и государство, республиканцы обратились за помощью к демократическим странам. Безразличная Англия и обеспокоенная Франция старались избежать открытого столкновения с Германией и Италией. Вся помощь, которую республиканцы получали от демократических стран, была неофициальной. Интернациональная бригада была собрана из иностранных добровольцев, чьи социалистические и марксистские убеждения привели многих из них к гибели среди оливковых рощ Испании. Она пополнялась людьми из Англии и других европейских стран, включая большой контингент из США, называвший себя батальоном Авраама Линкольна. Тем летом Сталин тоже откликнулся на призыв из Мадрида и направил в Испанию оружие и военных советников, в том числе и Александра Орлова, чтобы помочь испанскому правительству в вопросах контрразведки и ведения партизанской воины[333].
Решение Центра направить Филби в Испанию под видом свободного британского журналиста правого направления было принято не только для того, чтобы использовать его для сбора свежей информации и разведданных о военной и политической обстановке в лагере Франко. Как и в неудавшихся планах с Саудовской Аравией и Индией, Филби предполагалось внедрить в британскую разведслужбу, заинтересовав ее возможностью использовать его в качестве осведомителя. Именно поэтому «Сынок» получил указание завоевать себе репутацию блестящего и бесстрашного репортера. Каким образом можно было с большим успехом достичь этой цели, как не посылая репортажи с полей сражений в Испании, которая к осени 1936 года превратилась в линию фронта великой борьбы против фашизма?
Ни Дейч, ни Малли не могли дать Филби должные наставления в отношении этой миссии, поскольку ни тот, ни другой никогда не бывали в Испании. Для внешнего мира он должен был сделать вид, что поехал туда для освещения военных действий в качестве свободного журналиста, который сам оплачивает связанные с этим расходы в надежде получить компенсацию от публикации статей, которые он будет посылать с фронта. На самом же деле, как показывают архивы НКВД, его поездку полностью финансировала советская разведслужба. Но поскольку его «легенда» требовала, чтобы Филби зарабатывал на жизнь продажей своих рассказов, он добился аккредитации от лондонской газеты «Ивнинг стэндард». К моменту отъезда он также мог уже представлять два агентства новостей — «Лондон сентрал ньюз» и «Континентал ньюз сервис», а также немецкий журнал «Геополитика», который время от времени печатал его статьи. Его связи в германском посольстве помогли ему выйти на герцога Альбу, бывшего посла роялистской Испании, который был теперь представителем Франко в Лондоне. Он снабдил Филби рекомендательным письмом к своему сыну, Пабло Мерри дель Валю, который был националистическим главой военной цензуры[334].
«Моя первоочередная задача заключалась в том, чтобы добывать информацию из первых рук обо всех аспектах фашистской военной деятельности», — утверждал Филби в опубликованной автобиографии. Однако его досье, хранящееся в архивах НКВД, показывает, что на него было возложено более зловещее задание[335]. Цель всех тех рекомендаций, которые ему удалось получить, заключалась, как оказывается, не только в том, чтобы расширить его возможности как свободного журналиста. Цель заключалась в том, чтобы внедрить Филби в окружение Франко, где, как предполагала Москва, он мог бы помочь организовать покушение на него[336]. Из изученных архивных документов неясно, предназначало ли руководство НКВД «Сынку» роль исполнителя акции против Франко или же ему отводилась лишь роль агента, который откроет дверь тем, кто нанесет смертельный удар. Учитывая сравнительную неопытность Филби, более правдоподобным является второй вариант, поскольку исполнителями предположительно должны были стать диверсанты, которых Орлов готовил для республиканцев[337].
Одним из подтверждений существования инспирированного Москвой заговора против Франко является сообщение, отправленное Малли в апреле 1937 года в Москву, в котором говорится, что он лично проинструктировал «Сынка» о необходимости «установить системы охраны прежде всего Франко, а затем уже других вождей». Филби получил указания сообщать об уязвимых точках в обеспечении безопасности Франко и рекомендовать пути получения доступа к нему и его персоналу, он должен был выяснить, какой контроль проходят лица, посещающие его и его штаб-квартиру, его выходы на улицу, распорядок дня, домашние адреса или адреса мест, где Франко и его окружение часто бывают, где они спят, где едят (едят ли в ресторанах) — «словом, все то, что нужно, чтобы действовать». «Кроме этого или после этого» он должен был выяснить «количество прибывающих войск (немцев, итальянцев) и т. д.»[338].
В своих воспоминаниях Филби пишет, что он так жаждал поехать в Испанию, что был готов отбыть туда уже через «две недели», 20 января 1937 г., но, как показывают документы, на самом деле он выехал из Лондона 3 февраля 1937 г. Он вспоминает, как Дейч дал ему адрес в Париже, на который Филби должен был посылать по почте свои разведдонесения. От Дейча он получил деньги, средства тайнописи и шифр[339], который был напечатан на тонкой, но прочной бумаге — ее можно было смять и проглотить, чтобы шифр не нашли. Дело Филби из архивов НКВД показывает также, что у него на случай чрезвычайных обстоятельств был особый канал связи: он должен был передавать разведдонесения через свою жену в Лиссабоне, где он, кстати, получил свою визу в так называемом «агентстве Франко». Литци было приказано выехать в Португалию и поддерживать там связь с советскими курьерами, тогда как ее муж в конце февраля отправился в бастион франкистов в Севилье[340].
Сведения, которые собирали и отправляли во Францию, касались главным образом военного положения, военных планов Франко, вооружений, перемещения войск и включали также политическую информацию. Эти данные в конечном счете попадали в руки Орлова как главного представителя НКВД в Испании, а он передавал их республиканскому правительству.
Никто и не подозревал, что застенчивый, слегка заикающийся молодой английский репортер, надоедающий военному персоналу Франко педантичными вопросами, был советским агентом. Но, как вспоминает Филби, однажды он был на грани разоблачения, когда через пару недель пребывания в Севилье он в один прекрасный день решил отправиться поездом в Кордову, чтобы посмотреть бой быков. Он и не подозревал, что оказался в запретной военной зоне, когда его арестовала и подвергла допросу военная полиция. Ему приказали вывернуть карманы. Только благодаря своей сообразительности — он уронил бумажник на пол — Филби получил возможность достать и проглотить изобличающий его шифр, пока полицейские собирали разлетевшиеся по полу его бумаги.
Но Филби подстерегала и другая, фантастически «запланированная» опасность провала. Возможность разоблачения скрывалась в адресе, который дал ему Дейч для отправки зашифрованных или тайнописных разведывательных сообщений во Францию. Путь этот был, следует отметить, слишком прямолинейным. «Только спустя восемь лет я узнал, к своему ужасу, — вспоминал Филби в 1980 году, — что по этому адресу — ул. Гренель, 79 — в Париже размещалось советское посольство»[341] . Прояви испанские почтовые цензоры бдительность, они могли бы предпринять расследование, которое, несомненно, привело бы к аресту Филби как шпиона. Для военной разведки Франко не составило бы труда установить личность британского репортера и его шпионскую деятельность по испанским почтовым штемпелям тех мест, где шли бои. Примитивный шифр, который он использовал для своих сообщений, отправляемых по почте в Париж, можно было без труда раскрыть и обнаружить подлинное содержание писем, которые он продолжал посылать в течение нескольких недель из всех районов активных боевых действий. Советская разведывательная служба впоследствии признает, что эта вопиющая ошибка поставила их агента под угрозу в самом начале его длинной карьеры. Но судьба улыбалась Филби в отличие
