— Пойдем со мной, ребята, — сказал он и повел их к «Виктории». Открыл заднюю дверь. Они уставились на разбросанные в беспорядке бумаги, отороченную мехом куртку (в которой Джимми сегодня не нуждался) и прикрепленный к задней части передних сидений дробовик. Особенно на дробовик.
— Мама с папой говорят, что нельзя садиться в машину к чужим людям, — сказал мальчик, которого звали Блэйки. — И в садике тоже так говорили. Чужой — значит, плохой.
— Он полицейский, а это полицейская машина, — ответила ему Рейчел. — Все нормально, садись. И не вздумай трогать ружье, а то отшлепаю.
— Разумное замечание, но ружье заперто. К тому же, оно на предохранителе, — сказал Джимми. Блэйки забрался внутрь и перегнулся через сиденье.
— Ух ты, у вас айпад!
— Замолчи, — сказала Рейчел и залезла в машину вслед за братом. Потом посмотрела на Джимми Голдинга уставшими, полными ужаса глазами и добавила: «Не прикасайтесь к ней. Она липкая».
Джимми сдержал улыбку. Его дочь, на год или около того младше этой девчушки, вполне могла сказать то же самое. Он предполагал, что все особи женского пола делятся на две группы: пацанки и чистюли. Как и его Эллен, эта была чистюлей.
И с этим фатально ошибочным представлением о том, что именно хотела сказать ему Рейчел Люссье, Джимми закрыл их в патрульной машине. Затем он подошел к своей двери и потянулся к рации, ни на секунду не сводя глаз с «универсала» — и никак не мог видеть стоящего рядом с закусочной мальчика с сумкой из искусственной кожи наперевес. Спустя секунду вновь выглянуло солнце, и мальчик скрылся в тени.
Джимми вышел на связь с участком.
— Семнадцатый, ответьте.
— Я на старой стоянке. Здесь четыре брошенных машины, два брошенных ребенка и одна брошенная лошадь. Дети говорят, что одна из машин, «универсал», — в этом месте он остановился, потом подумал — какого черта. — Дети говорят, что «универсал» съел их родителей.
— Прием?
— Думаю, они имели в виду, что кто-то затащил взрослых внутрь. Запрашиваю подмогу, прием.
— Подтверждаю, но ближайший патруль окажется у вас не раньше, чем через десять минут. У Двенадцатого код семь-три в Уотервилле.
Эл Эндрюс. Поди зависает в «Бобс Бургер» и обсуждает с кем-то последние политические новости.
— Сообщите марку, год изготовления и государственный номер «универсала», Семнадцатый.
— Не могу. Номера нет. Машина настолько грязная, что ни марку, ни год изготовления установить невозможно. Хотя она американская, — вроде бы. — Наверное, «Форд» или «Шевроле». Детей я усадил к себе. Их зовут Рэйчел и Блэйки Люссье, живут на Фреш-виндс-уэй в Фэлмуте. Номер дома забыл.
— Девятнадцать! — хором прокричали Рейчел и Блейки.
— Говорят…
— Я все слышал, Семнадцатый. На чем они туда приехали?
— На папином экспундишине! — крикнул Блэйки, радуясь возможности помочь.
— «Форд Экспедишн», — произнес Джимми, — номер три-семь-семь-два-ай-уай. Я собираюсь проверить этот «универсал».
— Понял вас, Семнадцатый. Будь осторожен там, Джимми.
— Так точно. Ах да, чуть не забыл. Передайте диспетчеру, что с детьми все в порядке.
— Это вы, Семнадцатый, или Питер Таунсенд?
Очень смешно.
— Шесть-два, Семнадцатый.
Сначала он хотел вернуть рацию на место, но потом протянул ее Рейчел.
— Если что-то случится — что-то плохое — нажми вот на эту кнопку и скажи «Тридцать». Так ты дашь знать, что офицеру требуется помощь. Все ясно?
— Ясно, но вам не стоит подходить к этой машине, патрульный Джимми. Она кусается, она бросается на людей и она липкая.
Блэйки, который неожиданно для себя оказался в самом настоящем полицейском автомобиле и забыл о том, что произошло с родителями, вдруг все вспомнил и заплакал: «Я хочу к маме и папе!»
Несмотря на всю необычность и тревожность ситуации, Рейчел Люссье так закатила глаза («И вот с этим мне приходится жить, понимаете?»), что Джимми почти расхохотался. Сколько раз он видел такое же выражение на лице пятилетней Эллен Голдинг!
— Послушай, Рейчел, — сказал он. — Я знаю, тебе страшно, но здесь вы в безопасности, а мне нужно сделать свою работу. Мы же не хотим, чтобы с вашими родителями что-то случилось, если они все еще там?
— ДОСТАНЬ МАМУ С ПАПОЙ, ПАТРУЛЬНЫЙ ДЖИММИ! — закричал Блейки. — МЫ НЕ ХОТИМ, ЧТОБЫ С НИМИ ЧТО-ТО СЛУЧИИИИЛОООСЬ!
Джимми заметил искры надежды в глазах девочки, но не настолько яркие, как он рассчитывал. Как и агент Малдер из старого сериала «Секретные материалы», она хотела верить, но, как его напарница агент Скалли, все же не верила. Что же такого увидели эти ребятишки?
— Будьте осторожны, патрульный Джимми, — сказала Рейчел и, точно учительница, погрозила ему пальцем. Это этого жеста ему стало не по себе. — Не трогайте ее.
Он подошел к «универсалу» и перевел свой «Глок» в автоматический режим. С предохранителя снимать не стал, еще не время. Стоя у приоткрытой двери, он еще раз потребовал, чтобы находившиеся внутри люди вышли из машины с поднятыми руками. Никто не вышел. Джимми потянулся к дверной ручке, затем вспомнил о предостережении Рейчел, передумал и вместо этого попробовал толкнуть дверь стволом пистолета. Только дверь не открылась. Вместо этого пистолет намертво к ней прилип, словно автомобиль целиком состоял из клея.
Его качнуло вперед, словно на той стороне кто-то схватил пистолет и сильно дернул на себя. В этот момент он все еще мог спастись, но подобная мысль даже не пришла ему в голову. В Академии с первых лет вдалбливают: никогда, ни при каких обстоятельствах не расставайтесь со своим оружием. Никогда.
И Джимми не расставался, так что машина, втянувшая в себя пистолет, начала жевать державшую его кисть, и запястье, и предплечье. Выглянуло солнце, отбросив на подъездную дорогу его уменьшающуюся тень. Где-то кричали дети.
«Универсал» ПРИСОЕДИНЯЕТ себя к патрульному, подумал Джимми. Теперь я знаю, что имела в виду девочка, когда…
Затем широко расцвела боль и стерла все мысли. Он успел крикнуть один раз. Лишь один.
6
Ребята («Ричфорс» десятого года)
Со своего места, в семидесяти ярдах от «универсала», Пит видел все. Он видел, как патрульный дотронулся стволом пистолета до двери, чтобы ее открыть; видел, как пистолет провалился в нее, словно машина была всего лишь обманом зрения; видел, как патрульного потянуло вперед, а его серая шляпа слетела с головы. Затем патрульный исчез в дверном проеме, и осталась только шляпа, лежавшая рядом с чьим-то мобильником. На секунду все замерло, а потом «универсал» сжался, как пальцы руки сжимаются в кулак. Затем раздался звук, словно кто-то ударил теннисной ракеткой по мячу, и кулак снова превратился в машину.
Маленький мальчик захныкал, девочка зачем-то стала громко повторять слово «тридцать», как если бы это было заклинанием, по какой-то причине не включенным Джоан Роулинг в книги о «Гарри Поттере».
Задняя дверь патрульной машины открылась, дети выбрались наружу. Оба ребенка заливались слезами, и Пит не видел в этом ничего удивительного. Если бы он до сих пор не находился в шоке, то сам
