Стон сорвался с губ Лидии.
Виктор подхватил ее на руки. Лидия едва дышала, ее тело трепетало от жажды, названия которой она не знала. Однако она понимала, что Виктор начнет все сначала, повторяя каждый поцелуй, каждое прикосновение, пока страстное желание не победит ее страх, и тогда он добавит в эту магическую игру новую яркую краску.
Виктор усадил ее в центр кровати и склонился к ней в поцелуе. Лидия почувствовала, как матрас прогнулся под тяжестью его тела. Она провела рукой по спине Виктора и, не найдя преграды на поясе, скользнула ниже. Ей хотелось подарить ему такое же волшебное наслаждение, которое пробуждал в ней он, но у нее не было ни его умения, ни его силы духа. Она тешила себя надеждой, что ее ласки доставляют ему хоть малую толику радости.
Виктор застонал и опустил голову. Лидия покрывала поцелуями его шею, плечи, спускаясь все ниже и ниже, словно пробуя его на вкус. Она провела рукой по его мускулистому торсу, скользнула пальцами по стрелке темных волос к густым завиткам внизу живота.
Виктор замер, возвышаясь над ней, когда ее пальцы сомкнулись вокруг его пульсирующего мужского естества, и хрипло застонал. Значит, она сумела доставить ему удовольствие! Ей хотелось дать ему почувствовать всю Меру своего восторга.
– Лидди, я так долго не выдержу!
Она проложила дорожку поцелуев к его чреслам и коснулась губами бархатистой кожи готового к сражению жезла. Виктор застонал от нетерпения, а она не сводила глаз с пульсирующего символа его мужественности.
Виктор опрокинул ее на подушку, легонько тронул ее бедра коленом, и они раскрылись перед ним. Отведя ее руки, он припал к Лидии.
Она вздрогнула от слияния их тел и выгнулась ему навстречу. Он хрипло дышал, его нарастающее напряжение разжигало ее жажду. Его губы нашли ее рот. В поцелуях Виктора были неистовая страсть и безрассудство. Легкий толчок в средоточие ее женственности заставил Лидию внутренне сжаться в ожидании доселе неизведанного.
– Успокойся, не надо сопротивляться, – прошептал Виктор. – Я не хочу причинить тебе большей боли, чем это предопределено природой.
Он ослабил нажим, потом снова приник к ней. Лидия ощутила сопротивление своего тела и сосредоточилась на том, чтобы расслабиться, борясь с инстинктом, заставлявшим ее напрягать мускулы. Виктор чуть отступил. Лидия положила руку ему на щеку, и он, повернувшись, поцеловал ее в ладонь.
Его кожа была влажной, тело сотрясала дрожь, он сдерживался из последних сил. Лидия сомкнула ноги вокруг его бедер, сильнее прижимаясь к нему.
Незнакомая боль пронзила ее и мгновенно исчезла. Виктор вошел в нее, заполняя ее собой, сделав ее более совершенной, какой она никогда не была прежде. Ее сердце наполнилось любовью, и они слились в единое целое. Лидия поняла, что без него она никогда бы не ощутила полноты жизни.
Виктор поцеловал ее и затих. Она чуть покачивалась, наслаждаясь жаром его тела, сознавая, что ему нужно убедиться, что она не испытывает никакой боли.
Виктор внимательно всматривался в ее лицо. Поймав его озабоченный взгляд, Лидия улыбнулась. Его глаза блеснули, вызвав в ней бурю эмоций.
– Ты даже не вскрикнула, – прошептал он.
– А разве следовало? Это ведь не так уж плохо, чтобы кричать. – Она теснее обхватила его ногами, прижимая к себе. – А если честно, то это просто прекрасно.
Да, именно так. Она любит Виктора. Их сердца бьются в унисон, тела слились в единое целое.
На ложе любви не существует ни стран, ни классов, ни мучительного прошлого. Ничего, что могло бы помешать союзу их тел и сердец. Понимает ли Виктор, сколь многое их объединяет?
Наверное, он станет возражать, если она скажет ему о своих чувствах. Он предпочтет думать, что это всего лишь физический акт, хотя Лидия уверена, что это не так. Виктор был слишком нежен и внимателен, слишком озабочен тем, чтобы не причинить ей ни малейшей боли, чтобы речь шла лишь о физическом наслаждении, хотя и этого исключать не следовало. Любовь помогла Лидии познать самое себя, открыть в себе то, чего до сего момента она в себе не знала.
Виктор шевельнулся, то проникая глубже, то чуть отстраняясь. Доселе непознанный упоительный восторг нарастал в Лидии, подводя ее к вершинам наслаждения.
Она тихонько всхлипнула и выпрямилась под ним, ее разгоряченное лоно в спазмах экстаза сжало его мужское естество. Лидия услышала собственный голос. С ее губ слетели слова, которые она не собиралась произносить вслух, но которые помимо ее воли вырвались из самой глубины души:
– Я люблю тебя.
Хелена стояла в библиотеке и, всматриваясь в окно, спрашивала себя, придет ли Тревор. Поставив свечу на подоконник, она отбросила назад свои пышные волосы, чтоб случайно не опалить их. Горничная сняла с нее бальное платье и помогла переодеться. Хелена отказалась от папильоток, в которых обычно спала, и попросила принести лимонный сок, чтобы протереть склонную к веснушкам кожу. Служанка только головой покачала в ответ на причуды своей госпожи.
Когда доктор ушел и в доме все успокоились, Хелена наконец смогла подготовиться к встрече. Сняв корсет, она достала коричневый пакет, который прятала на гардеробе. Поместить губку, пропитанную лимонным соком, в нужное место оказалось гораздо труднее, чем она предполагала.
Спускаясь в холл в пеньюаре и домашних туфлях, Хелена уверяла себя, что все ее старания напрасны. Тревор не придет. Она слишком долго отказывала ему. Ее сердце сжалось от дурных предчувствий.
Наверное, болезнь ее матери отвратила его. Хотя это была не болезнь, а последствия плотного обеда и обычная тошнота беременных. Хелена настояла, чтобы Кин Дейвис, доставив их домой, вызвал доктора. Леди Кейн была этим весьма раздосадована. Доктор не сказал ей ничего нового.
Скользнув, словно тень, по выложенному мрамором холлу, Хелена распахнула дверь. На улице стоял только ночной сторож.
