Тревор положил руки ей на плечи и отбросил назад ее пышные волосы.
У нее подгибались колени, и он поддержал ее. Хелена не сводила с него глаз, зрачки ее так расширились, что их окружало лишь узкое изумрудное кольцо. Окрасившиеся румянцем щеки напоминали прелестный персик. Тревор не мог отвести взгляд от ее полуоткрытых губ.
Хелена вцепилась в него, и он не отпускал ее, терзаемый воспоминаниями о встрече в парке под проливным дождем, когда он целовал ее, наслаждаясь ее сладким дыханием, и боролся с желанием овладеть ею.
Тревор провел руками по груди Хелены, упиваясь ее стонами восторга, затем подвел ее к кровати, осторожно поддерживая сзади, словно баюкая. От высокомерия Хелены не осталась и следа, она стала уступчивой и податливой.
Когда она потянулась к нему, он отвел ее руки в сторону.
– Разреши мне действовать самому.
Она все-таки развязала ему галстук, сбросила с его плеч сюртук. Большего он ей не позволил. Тревор поймал губами ее грудь, прикрытую тканью ночной сорочки. Хелена застонала и выгнулась ему навстречу. Он медленно приподнимал край ее рубашки, пока его взгляду не открылись густые рыжие завитки, осенявшие ее лоно.
Когда он коснулся увлажнившегося средоточия ее женственности, Хелена сжала колени. Он улыбнулся. Несмотря на все ее уверения, она еще не готова к любовной схватке. Но когда он доведет дело до конца, все переменится.
– Хелена, – прошептал он, поднимая рубашку выше.
Зажмурив глаза, она уцепилась за край сорочки, словно пытаясь опустить подол.
– Хелена, – убеждал Тревор, – я хочу видеть тебя.
– Почему? – прошептала она.
– Потому что ты красавица, и я хочу целовать каждый дюйм твоего прекрасного тела.
Она открыла глаза. Тревор через голову стащил с нее рубашку.
– Это только поцелуи, любимая, не надо бояться, – сказал он, уже выполняя обещанное.
Тревор начал со лба, торопливыми поцелуями спускаясь все ниже. Задержавшись на ее груди, он долго кружил губами вокруг сосков, пока они не отвердели от настойчивой ласки. Когда он поцеловал ее ниже пупка, Хелена попыталась прикрыться, но он отвел ее руки.
Тревор выпрямился и, отбросив подушки, положил Хелену на постель и поднял ее руки над головой к столбику кровати.
– Держись и не двигайся.
– Иначе что? – спросила она, глядя на него расширившимися глазами.
Казалось, он мог заглянуть ей прямо в душу.
– Иначе я уйду.
Хелена обвила столбик руками, и он поцеловал ее в губы, которые казались ему слаще меда. Потом, потянувшись, Тревор коснулся ртом ее лодыжки. Когда его губы прошлись по внутренней стороне ее бедер, она затрепетала, как парус под порывами штормового ветра. Увидев, что ее женское естество, томясь в ожидании, покрылось благодатной росой, Тревор судорожно сглотнул. Он знал, что мог взять ее, но ему было нужно иное. Хелена должна понять, что ее предназначение – стать его женой.
Расправив потемневшие от влаги завитки ее лона, он поцеловал набухший розовый бутон, и Хелена застонала.
Господи, да она же сейчас разбудит весь дом!
– Хочешь бренди? – спросил Кин. Он сидел на полу около двери Лидии, упершись локтями в колени. – Я так с удовольствием выпью. Кажется, я сижу здесь целую вечность. Кстати, я отправил твою карету домой.
– Нет, я не хочу бренди, – ответил Виктор.
Как он мог забыть, что его карета стоит около дома? От его хваленой осмотрительности не осталось и следа.
Кин встал и потянулся. Неужели он задремал, сидя на полу в коридоре?
– Ты не уйдешь, пока мы не поговорим.
– Не могу. – Подступившая боль одиночества разрывала Виктору сердце. – Я не в состоянии сейчас разговаривать.
Кин станет настаивать, чтобы он женился на Лидии. На его месте Виктор поступил бы точно так же.
– Она лишила тебя дара речи? Тем лучше для нее. – Если он спустится вниз и выйдет на свежий воздух, может быть, мучительная боль в груди отпустит его, надеялся Виктор.
– Думаю, так будет лучше для всех.
Кин взял его за локоть и повел к лестнице.
– Добрый глоток бренди тебе не помешает.
– Мне сейчас ничего не поможет. Я ее погубил. Господи, на мне лежит какое-то проклятие.
– Если это было главной твоей целью, ты бы никогда не отправил ее в мой дом.
