год. Резюме и вырезки посылать Стюарту Толдо, „Мунлайт паблишинг“» — и так далее, и так далее, и так далее…
А не дурят ли они нашего брата? Все, кто увлекся порнографией еще в семидесятые, не могут не знать о «Мунлайт паблишинг». (Речь идет о большей части мужского населения Великобритании.) Как я уже говорил, такие объявления появлялись время от времени. Я каждый раз откликался — так, на удачу. По моему разумению, мне было бы о чем рассказать внукам, даже если бы дальше собеседования дело не пошло.
Может, третья попытка окажется счастливее первых двух? Им понравилось мое резюме, так что они связались со мной и попросили написать похабный рассказ на пятьсот слов, выдуманное интервью с порнозвездой (тоже на пятьсот слов) и юмористический очерк о «Спасателях Малибу» на восемьсот слов. Позже я узнал, что они подбирали подходящую кандидатуру более двух месяцев, а тем временем три десятка надеющихся и подающих надежды претендентов делали за них всю работу для журнала. Через шесть недель после того, как я опустил в почтовый ящик статьи для третьего и четвертого номеров, мне позвонила девушка и пригласила меня на собеседование. Говоря с ней, я одновременно рассматривал ее сиськи. Такое со мной было в первый и последний раз в жизни.
Собеседование назначили ровно на десять утра, а сейчас уже было двадцать пять минут одиннадцатого. Я пытался читать консервативный журнал и успел вполне погрузиться в первые четыре слова статьи Гора Видала,[2] потом бросил его и взял тот, что про ипотеку. Без толку. Я просто не мог сосредоточиться. Меня мучила неизвестность. Что же за этими стеклянными дверьми, за спиной этой маглихи?[3] Увижу ли я там голую девушку? Может, они там прямо так и разгуливают? Или все стены сплошь оклеены фотографиями с сиськами и остальным? Последний раз я рассматривал порножурнал в компании с кем-то другим в четырнадцать лет.
Собеседование не лучшее место для того, чтобы начинать вновь. А вдруг мы просмотрим пару номеров, и редактор сообщит мне, что у него встал? О господи…
Обычные собеседования — и те способны испугать кого угодно, а уж в ожидании этого невозможно было усидеть и пяти секунд. Гулко билось сердце, подмышки вспотели, а набриолиненная голова ужасно зудела. Я осторожно ее почесал, стараясь не испортить прическу, и несколько раз глубоко вдохнул. За эти десять минут секретарша едва взглянула на меня, но я чувствовал себя как под прицелом сотни глаз.
Я внимательно ее рассматривал. Она наверняка знает что к чему и, работая в таком месте, не может не отличаться некоторой широтой взглядов. Секс вряд ли играл в ее жизни какую-то особенную роль. А вот сиськи у нее очень даже ничего. Интересно, она тоже модель? Может быть. Возможно, она даже снимается в жестком порно. Весьма вероятно. Я уже начал задумываться, надето ли у нее что-нибудь ниже пояса, но вовремя остановился: еще немного, и я бы не смог нормально встать. Тут меня отвлек курьер с большим, формата A3, конвертом в руках. На конверте значилось: «ГРАНКИ». Секретарша нажала кнопку, раздался сигнал, открылись двери, и тот прошел внутрь. Она расписалась за конверт, подняла трубку и набрала номер. Курьер не обратил на меня внимания, а мне до него и вовсе не было никакого дела. Я не отрывал взгляда от конверта. Мысли мои понеслись вскачь — сразу в нескольких направлениях. Тут из двери высунулся какой-то парень и спросил, не угодно ли мне пройти. Если кому что и было угодно, так это тому приятелю, что у меня в штанах.
— Извините за задержку. Утро выдалось то еще… Стюарт Толдо, — представился он и протянул руку, которую я взял, пожал и вернул обратно.
Потом прошел вслед за ним через стеклянные двери. Алиса попала в свое Зазеркалье.
— Удачи! — улыбнулась секретарша, оторвавшись от книги, а я умудрился улыбнуться в ответ и даже не взглянул на ее сиськи. Почти.
— Ну что ж… Мы выпускаем четыре журнала: «Блинг», «Эйс», «Фрот» и «Бэнгерз!». Я редактор «Блинга», для работы в котором мы и хотим вас протестировать.
Протестировать?
— Вам ведь приходилось читать «Блинг» прежде? — спросил он.
Задай мне тот же вопрос любой другой человек, я бы ответил: «Нет! Но у моего приятеля есть целая куча таких журналов, и я их смотрел… Так, знаете, смеха ради… Хороший журнал! Очень… Мне понравился…» Впрочем, и этот ответ не был бы окончательно правдивым. Слово «читать» тут не совсем подходит. Обычно я открывал три-четыре номера на любимых фотографиях и проливал свое семя «на места каменистые». Глупость, конечно, но я не удивился бы, укажи Толдо на меня пальцем и начни смеяться: «Посмотрите на него все! Он признался! Он покупает порножурналы!» И тогда все высыпали бы из своих кабинетов и тоже бы смеялись, а женщины разглядывали бы меня с презрением.
— Господи, мы лишь выпускаем их, мы — профессионалы, а он… Какая мерзость! — кричала бы секретарша. — Насильник! Насильник! Насильник!
И натягивала бы кофту на свои большие, пухлые, округлые, упругие, цветущие…
— Да, верно, «Блинг» из всех наиболее качественный, — ответил Стюарт, возвращая меня к действительности. — Мы нанимаем самых красивых девушек. Во всяком случае, стараемся… И фотографы у нас лучшие. Журнал занимает четвертое место в стране по продажам.
— Какой у вас тираж? — спросил я, стараясь вести себя как профессионал.
— Около девяноста тысяч.
Я так и прирос к полу.
— Каждый месяц?!
— Да, плюс-минус. Если есть бесплатное приложение, видеокассета или что-то еще, продажи растут, но в основном они держатся на уровне девяноста тысяч.
Поразительно! Девяносто тысяч в месяц! Я ждал чего-нибудь вроде пяти тысяч, ну десяти. А тут — девяносто! Охренеть! И это четвертое место. Какой же тираж у лидера? Я вспомнил о десятках таких журналов, продающихся в киосках. По всей Великобритании их, глядишь, наберется тысяч пятьсот, а то и миллион в месяц. Каждый месяц!
Минутку. Давайте подсчитаем. Возьмем, для простоты, хороший месяц. Итак, миллион номеров. Население Великобритании шестьдесят миллионов и половина из них — мужики. Средняя продолжительность жизни у нас около семидесяти лет. Ни один из тех, кому меньше восемнадцати, журнал не купит — ему его просто не продадут. Прекрасно, пятьдесят два составляет от семидесяти где-то семьдесят четыре процента (я пользуюсь калькулятором, так что не удивляйтесь). Семьдесят четыре процента от тридцати миллионов это… погодите, нажал не ту клавишу… двадцать два миллиона двести тысяч. У нас около двадцати двух миллионов парней, достаточно взрослых для того, чтобы покупать порножурналы. Пенсионерам, пожалуй, это ни к чему, так что исключим их. Итак, круглые двадцать миллионов. Значит, в среднем каждый двадцатый парень регулярно спускается в киоск (в моем случае это круглосуточная бензоколонка, полночь) и покупает свой ежемесячник. Один из двадцати. Коли это столь распространенное явление, мы могли бы наблюдать его почаще, а? Я застукал как-то у киоска одного алкаша, но до сих пор не видел никого выходящим оттуда с порножурналом под мышкой. Хотя подозрительно толстые выпуски рекламных изданий я замечал в руках у многих. Я вдруг осознал, что не одинок, и мне сразу стало легче.
— Люди всегда удивляются нашим тиражам, — сказал Стюарт. — Мы как масоны. Что-то вроде…
— Ага, у вас, наверное, и рукопожатия особые предусмотрены, — ответил я, однако не услышал смеха, на который рассчитывал.
Мы шли по коридору, с каждой стороны которого тянулись офисы. Ярдов через двадцать появилась большая двойная дверь, а за ней — офис без перегородок. Здесь я не увидел ни нью-йоркских видов, ни всяких занудных политических журналов (во всяком случае, на первый взгляд). Все стены были увешаны цветными плакатами и фотоснимками. Столы — сплошь завалены журналами, шкаф у дальней стены ломился от коробок с видеокассетами, слайдами и все теми же журналами. На одной из полок стояла чуть не дюжина фаллоимитаторов. Так обычно ставят ружья. Вот она, пещера Аладдина!
— Здесь мы работаем, — сказал Стюарт, пока я хлопал глазами. — Все четыре журнала делаются в этой комнате. Тут сидит около… — он быстро считал, шевеля губами, — …около двенадцати человек. Просто рановато еще, поэтому и нет никого.
Я глянул на часы. Половина одиннадцатого. В комнате было три человека — с газетами и «Гарри
