«Ты знаешь все обо всем! Откуда тебе известно, что мы никогда не встретимся? У тебя есть магический кристалл? А вдруг я собираюсь приехать в ближайшие выходные? Я не претендую на чтение твоих мыслей. С чего ты взял, что можешь читать мои? Софи».
Она что, держит меня за идиота?
«Дорогая Софи, я не читаю твои мысли. Я сказал лишь, что ты не собираешься ложиться со мной в постель. Если я не прав — замечательно. Но тогда ты должна доказать свои слова на деле».
«Я никому ничего не должна. Если не хочешь утрахаться до потери пульса — что ж, тебе же хуже. Лично я предпочла бы…»
За этим следовал рассказ на пятьсот слов с описанием всего, что она решила со мною проделать. Закончила она словами:
«Насколько я поняла, тебе это больше не нужно. Или я ошиблась? Софи».
«Очень, очень нужно! Но заниматься этим, а не читать. Почему бы не перестать посылать фотографии голых задниц голодающим Африки? Если хочешь заняться со мною любовью, давай встретимся на следующей неделе. Я приеду в Бирмингем и сниму комнату в гостинице. Договорились?»
«Мне очень жаль, но если ты будешь так себя вести, то вряд ли я захочу с тобою встречаться. Софи».
«Вот видишь. Об этом я и говорю. Мы не встретимся никогда. Давай отбросим игры и поговорим начистоту. Я хочу заняться с тобой любовью, наяву. А ты хочешь заняться со мной любовью? Наяву? Это такой простой вопрос!»
«Вовсе он не простой… Я хочу, очень. Иногда меня так разбирает, что я не могу думать ни о ком, кроме тебя. Увы, я замужем и люблю своего мужа. Мне нелегко, поверь! Прошу тебя, пойми: я не шутила. Я правда хотела с тобой трахаться, правда-правда, но это невозможно… Дело не только во времени. Где ты был двадцать лет назад? Софи».
Наконец мне сказали правду.
Наверное, все началось с того, как я хотел донести до нее, что ее сюжеты недостаточно добротны, что женщины так себя не ведут. В том первом письме я сказал: «Если я предложу тебе приехать сюда и взять у меня за щеку, ты ведь не согласишься, верно?» И она ответила: «Кто сказал, что не соглашусь?» Так началась эта грустная сага.
Что ж, я оказался прав. Она не приедет делать мне минет, потому что не может и потому… Потому что потому. Хотя она кое-что теряет, как мне кажется.
Кто сказал, что ты не приедешь, Софи? Я сказал. И я знал, что говорил. Я никого из себя не строю, однако скажу тебе без обиняков: о том, что женщины не делают, я знаю все.
14. Сексплуатация
Прошло всего каких-нибудь семьдесят два часа. Я еще был раздосадован бесплодностью очередной попытки. Меня переполняли гнев, разочарование, тоска… Я находился в дорогущем ночном клубе, а рядом со мной стоял некий регбист и объявлял всем, кто его слышал, что «у этого парня лучшая работа в мире». Терпение мое иссякало. Сам я, будучи не в настроении, ничего ему не рассказывал. На вечеринку мы пошли вместе с Пэдди и Мэттом, и кто-то из них проболтался. Меня загнали в угол и закидали привычными вопросами. Бежать было некуда. Я пришел всего час назад и теперь был готов идти домой. А парня звали Брайан, и он не уставал снова и снова повторять:
— Мужик! Мужик, дай я тебе скажу! Оборжаться! Оборжаться, да и только!
Он был еще и австралийцем в придачу — то есть в восторг приходил буквально от всего, а уж услышав о моей работе, и вовсе чуть не кончил. Брайан говорил полчаса без передыху, пока мне не удалось от него сбежать, а через пять минут он нарисовался вновь.
— А, вот ты где! — воскликнул Брайан. — Вот мой приятель, его тоже зовут Брайан, хотя мы даже не родственники! Вот, Годфри, расскажи ему, о чем мне только что рассказывал. Ты послушай, приятель, тебе обязательно понравится!
Да чтоб вам всем! Спустя пятнадцать минут, за которые я показал чудеса минимализма, у меня было два лучших друга по имени Брайан. Наверное, они никогда бы меня не покинули, не затяни какой-то идиот песню австралийских регбистов. Брайаны немедленно всем объявили, что им «тоже придется», спросили, не присоединюсь ли я к ним («Только если мы решим совершить групповое самоубийство!» — таким был, наверное, мой ответ), и, виляя хвостами, весело поскакали прочь.
Надо было сматываться, пока они не вернулись, и я стал набивать карманы выпивкой, сигаретами, бутербродами и всем, что еще было бесплатного, когда ко мне подошла невысокая и явно отвязная девчонка, чтобы сказать «привет».
— Ну привет…
— Уходишь?
— Э… Возможно, — засомневался я вдруг.
— Кем ты работаешь у Фила Госса? — спросила она очень серьезно.
Праздник нам устроил именно Фил Госс. У него куча компаний по всему Лондону, и только одна из них занимается порно. Большая же часть — солидные фирмы: бухгалтерские, по съему жилья, маркетинговые. Бутерброды в моем кармане по праву принадлежали менеджменту этих компаний, но Пэдди и Мэтту удалось раздобыть приглашение на вечер (с бесплатной выпивкой) на том основании, что мы работаем под той же крышей.
— А что? — спросил я в свою очередь.
— Просто хочу узнать. Чем ты занимаешься?
Я окинул ее внимательным взглядом. Аккуратненькая брюнеточка с симпатичными веснушками и заплетающимся язычком. Прибавьте сюда густо подведенные глаза, короткие волосы и задницу, которой явно пользовались не только по назначению. Сойдет! Пора пустить в ход старый прием.
— Я работаю в одном из его порножурналов, — ответил я.
Похоже на двойные стандарты. С чего это я взял да и все ей рассказал? А с того! Я всегда готов поговорить о своей работе с женщиной, потому что так проще сразу перейти к делу и заговорить о сексе, даже если толком ее не знаешь.
— И зачем тебе это нужно? — спросила она.
— Не знаю… Наверное, чтобы не работать… — сказал я, развязно улыбнувшись, но не увидев ответной улыбки.
— Значит, по-твоему, в такой эксплуатации женщин нет ничего плохого?
Опять двадцать пять! Развязная улыбка сползла с моего лица.
— Где ты увидела эксплуатацию? — спросил я. — Что ты понимаешь под словом «эксплуатировать»?
