– Скажи, Брайан, когда ты приезжаешь в Бирмингем и звонишь Норе, она сразу же соглашается увидеться с тобой или по разным причинам оттягивает встречу?
– В первое время она не отказывалась от встреч – наверное, ей хотелось побольше узнать обо мне. А потом нередко заставляла меня ждать день-другой. Меня это еще больше распаляло. О соперниках я не думал, мне это почему-то не приходило в голову. Я лишь хотел преодолеть ее холодность.
– Возможно, у нее были назначены на это время другие встречи, а может быть, она хотела просто помучить тебя, но, вероятнее всего, она сознательно оттягивала свидание, потому что точно знала, чем оно закончится, а чувственного влечения у нее к тебе нет.
– Наверное, ты права. Я принимал ее сдержанность за надменность, холодность – за гордость. Я хотел растопить ледяной панцирь, закрывающий ее от меня, и пробудить желание быть со мной. Но я оказался слишком самонадеян.
Так, дошел до признания и анализа своих ошибок. Это еще один важный шаг, с гордостью за свои ненапрасные усилия подумала Айрис.
– Может быть, в моменты близости ты больше думал о себе, чем о ней? – предположила Айрис, хотя по опыту знала, что Брайан очень внимательный партнер.
– Да что я только ни делал, как ни старался – все напрасно! Нора не отвечала мне.
– Что, так ни разу и не ответила? – поразилась Айрис.
– Ни разу. С каждой встречей это раздражало и злило меня все больше. Вроде бы никто никогда не жаловался на меня. Мне кажется, я способен удовлетворить женщину, а тут – словно стена какая-то между нами.
– Так и есть, Брайан. Только ты пока не знаешь точно, что это за стена. В любом случае для Норы она является непреодолимым препятствием. У нее срабатывает какой-то внутренний запрет. Это может быть что угодно: твоя внешность, запах твоего лосьона, время и место встречи, любовь к другому человеку или обязательства перед кем-то и еще тысяча всяких причин.
Брайан, несколько ошарашенный такими подробностями, смотрел на Айрис недоверчиво.
– Кстати, – вдруг пришло ей в голову, – ты не интересовался ее религиозными убеждениями?
Брайан отрицательно покачал головой.
– А они тоже могут иметь значение. Скажем, ты протестант, а она католичка и такое несовпадение для нее существенно.
– Неужели это может иметь значение? – удивился Брайан. – Лично мне абсолютно все равно, какой веры придерживается человек. – Он замялся на секунду. – А для тебя это тоже важно?
Айрис заметила растерянность на его лице. Он бы, пожалуй, огорчился, если бы услышал от меня положительный ответ. Она не стала напрасно мучить Брайана и, рассмеявшись, ответила:
– Нет, Брайан, нет! Я не обращаю внимания на это.
Брайан успокоенно выдохнул.
– Не знаю, – сказал он некоторое время спустя, – я не могу понять Нору. Если я ей чем-то неприятен, то она могла бы прекратить наши встречи. Но она всегда с удовольствием принимала от меня знаки внимания, правда поощряла меня не более чем милостивым взглядом. Я делал ей все новые и новые подарки, надеясь, что хоть они смягчат ее сердце.
Да, видно недешево обходится ему увлечение этой девицей. Пожалуй, еще немного – и ему придется добираться до работы не на автобусе и метро, а пешком, посочувствовала бедному влюбленному Айрис.
– Однако, – продолжал Брайан, – как только дело доходило до интимной стороны наших отношений, у нее на лице появлялось выражение обреченной покорности, как у наложницы в султанском гареме, которая всем существом ненавидит своего господина, но вынуждена ублажать его. Чем яснее я это стал понимать, тем все меньше мне хотелось выступать в роли деспотичного хозяина гарема. Но и отступаться от своей мечты трудно – и каждый раз я снова иду против ее… да и своей воли… – Брайан замолчал, сокрушенно качая головой.
Айрис тоже молчала, полагая, что он еще хочет что-то сказать.
После паузы Брайан действительно вновь заговорил, но уже на тему, более близкую Айрис.
– Вот ты совсем другая…
Айрис хотела остановить его – нет смысла сравнивать ее и Нору, у них совсем разное положение, – но передумала. Пусть выскажется.
– Может, потому, что нас связывает только дружеское расположение…
С моей стороны не только, мысленно возразила ему она.
– Но наши отношения просты и понятны. Мне легко и хорошо с тобой, надеюсь, что и тебе со мной тоже. В твоем обществе я сбрасываю напряжение и отдыхаю. И если проблемы не дают о себе забыть совершенно, то их острота ощущается меньше в твоем присутствии. А ведь при этом я к тебе совсем не так внимателен, как… должен бы. – Брайан вовремя ушел от сравнения, почувствовав, что это может обидеть и даже оскорбить Айрис.
– Видишь ли, Брайан, человеку всегда приятно внимание к нему. Но если речь идет о постоянных подарках, то это или задабривание не расположенного к тебе человека, или поощрение низменных инстинктов, возбуждающих желание обретения новых ценностей. В таком случае, вероятно, можно говорить о несовпадении интеллектуального уровня партнеров.
Нас с тобой не разъединяет разница интеллектов, поэтому не нужны дополнительные стимулы для общения. А еще мужчине важно, чтобы женщина чувствовала его устремления и реагировала на них так, как ему бы хотелось. Тогда он вполне доволен их отношениями и не задается вопросом, каковы желания женщины. Если же женщина не подыгрывает мужчине, не подлаживается под его требования, не улавливает его настроения, а занимает собственную позицию и хочет, чтобы ее уважали, то она рискует встретить непонимание и неудовольствие с его стороны и в таком случае их связь вряд ли выдержит испытание временем.
– Подожди, – прервал ее Брайан. – Я не совсем понимаю. Ты намекаешь, что наши с тобой отношения строятся на твоем подчинении моему эгоизму?
– Речь не обо мне, не о нас – я же тебе даю общую схему.
– Ну вот и поясни на конкретном примере.
Айрис поколебалась немного – переводить разговор на себя было опасно, – но она уже не могла остановиться.
– В реальной жизни все гораздо сложнее, чем в теории… Я стараюсь с пониманием относиться к твоим проблемам, я хочу тебе помочь. Но, когда мы с тобой познакомились, я не догадывалась, что ты страдаешь от неразделенной любви, полагая, что представляю для тебя самостоятельную ценность. Ты мне понравился. Я считала, что это взаимно, и наша близость, казалось бы, подтверждала это.
Но на самом деле неудовлетворенный и расстроенный ты возвращался из Бирмингема, искал и находил в моем обществе если не утешение, то понимание и готовность помочь снять стресс любыми доступными способами. Ты получал здесь то, чего не получал там, ты утверждался в собственной состоятельности, ты чувствовал себя мужчиной и хозяином положения и при этом не задумывался, какие чувства испытываю я.
Ты успокаивался, но ненадолго. Это все равно что человек, находящийся в душной комнате, открыл форточку, глотнул свежего воздуха, почувствовал облегчение, а потом, снова оказавшись в закрытом помещении, опять стал задыхаться. И так будет продолжаться до тех пор, пока он не догадается совсем открыть окно и больше не закрывать его… – Против воли Айрис ее глаза наполнились влагой. Она отвернулась, чтобы Брайан не заметил этого, и ругала себя за несдержанность. Ведь этим своим признанием она может все испортить – он больше не будет ей доверять, зная, что она к нему неравнодушна.
Как ни старалась Айрис скрыть волнение, Брайан заметил его. Пожалуй, впервые за все время их знакомства он смотрел на нее так пристально и внимательно, начиная понимать, что за ее дружеским участием скрываются иные чувства. Брайан привык думать, что их встречи приятное, необременительное и необязательное для обоих времяпрепровождение, что они оба относятся к этим встречам легко, не взваливая на себя груз каких-либо обязательств.
То, о чем сказала Айрис, стало для него открытием. Как же это он не догадался, что небезразличен ей! Слепец! Все время думал только о своих страданиях из-за непонимания со стороны одной женщины и не
