не узнавал. Возможно, не узнал бы и при дневном свете. Вороны в эти полторы недели трудились без отдыха.
Мысли его продолжали возвращаться к Джорджу Гендрону, который лежал лицом вниз, на окровавленных листьях. В записке Джонни указал, что с ним были Джордж и Митч, еще один его близкий друг из седьмого класса. И то, что случилось с Джорджем, произошло уже после того, как Джонни приклеил записку скотчем к двери черного хода, и они втроем покинули дом Ридделлов. А поскольку на окровавленных листьях остался только Джордж, Клай мог предположить, что Джонни и Митч покинули Ливери-лейн живыми.
«Разумеется, мы ничего не можем предполагать, человек предполагает, а Бог располагает, – подумал он. – Евангелие от Алисы Максвелл, пусть она покоится с миром».
И действительно, убийца Джорджа мог преследовать их и поймать где-то еще. На Главной улице, на Дагуэй-стрит, может, на Лорел-уэй. Насадить на разделочный нож из шведской стали или на пару автомобильных антенн…
Они добрались до угла автомобильной стоянки муниципалитета. Слева пикап попытался добраться туда по земле и застрял в болотистой канаве в каких-нибудь пяти ярдах от акра цивилизованного (и, по большей части, пустынного) асфальта. Справа лежала женщина с рваными ранами на шее, и птицы расцветили ее лицо черными дырами и кровавыми полосами. На голове осталась бейсболка «Портлендских тюленей»,[110] на руке – сумочка.
Деньги киллеров больше не интересовали.
Том положил руку ему на плечо. Клай даже вздрогнул.
– Перестань думать о том, что могло бы произойти.
– Откуда ты знаешь…
– Для этого не нужно читать мысли. Если ты найдешь тут своего сына, а я склонен думать, что не найдешь, я уверен, он расскажет тебе всю историю. В противном случае… разве это имеет значение?
– Нет. Разумеется, нет. Но, Том… я знал Джорджа Гендрона. Дети иногда называли его Коннектикутом, потому что его семья приехала оттуда. Он ел хот-доги и гамбургеры у нас во дворе. Его отец приходил к нам, и мы вместе смотрели матчи с участием «Патриотов».
– Знаю, – кивнул Том. – Знаю, – а потом добавил, резко, Джордану. – Перестань на нее смотреть, Джордан, она не встанет и не пойдет.
Джордан проигнорировал его слова, продолжал смотреть на женщину с исклеванным воронами лицом.
– Фонеры начали заниматься своими покойниками, как только вышли на какой-то базовый программный уровень, – сказал он. – Пусть они только вытаскивали трупы из-под трибун и скидывали в болота, они что-то пытались сделать. Но на наши трупы им наплевать. Они оставляют их гнить там, где они упали, – он повернулся к Клаю и Тому. – Что бы они ни говорили, чего бы ни обещали, мы не можем им доверять, – в голосе его звучала ярость. – Не можем, понимаете?
– Я полностью с этим согласен, – ответил Том.
– Я тоже, – поддержал его Клай.
Том мотнул головой в сторону муниципалитета. На здании еще светились несколько ламп аварийного освещения, работающих от аккумуляторов с длительным сроком эксплуатации. Они отбрасывали болезненно-желтый свет на машины сотрудников, которые постепенно заметало опавшей листвой.
– Пойдем туда и посмотрим, что они после себя оставили.
– Да, пойдем, – выдохнул Клай. Джонни ушел, в этом сомнений у него не было, но какая-то малая его часть, ребяческая, никогда не теряющая оптимизма, продолжала надеяться, что, войдя в муниципалитет, он услышит крик: «Папик!» – и его сын бросится ему в объятья, живой, реальный, не то, что фантасмагория всего этого кошмара.
4
Они поняли, что в муниципалитете никого нет, как только увидели надпись на двойных дверях. В слабеющем свете аварийных ламп красная краска, нанесенная широкими, неряшливыми мазками, более всего напоминала засохшую кровь:
АШВА =НЕТ-ТЕЛ
– Как далеко отсюда до Кашвака? – спросил Том.
Клай задумался.
– Я бы сказал, восемьдесят миль, практически точно на север. Большую часть пути можно проехать по шоссе 160, но как ехать, попав в ТР, я не знаю.
– А что именно представляет из себя эта ТР? – спросил Джордан.
– Практически необжитая территория. Там есть пара городков, несколько каменоломен, две резервации индейцев микмак[111] на севере, но, в основном, это леса, медведи и олени, – Клай потянул за ручку и дверь тут же открылась. – Я хочу посмотреть, что внутри. Если у вас нет желания зайти… имеете право.
– Нет, мы зайдем, – покачал головой Том. – Не так ли, Джордан?
– Конечно, – Джордан вздохнул, словно ему предстояло выполнить какое-то сложное задание. Потом улыбнулся. – Смотрите, электрические лампочки. Кто знает, когда нам удастся увидеть их вновь.
5
Джонни Ридделл не выскочил из темной комнаты, чтобы броситься в объятия отца, но в помещениях стоял запах готовки на газовых плитках и жаровнях с грилем, которыми пользовались люди, собравшиеся здесь после Импульса. В коридоре у зала собраний на длинной доске объявлений, где обычно вывешивалась информация о текущих городских делах и грядущих событиях, теперь висели порядка двух сотен записок. Клай, который от напряжения едва мог дышать, принялся изучать их с рвением ученого, уверенного, что нашел потерянное Евангелие от Марии Магдалины. Боялся того, что может найти, и был в ужасе от мысли, что записки для него не будет вовсе. Том и Джордан тактично удалились в конференц-зал, забросанный мусором, оставшимся после беженцев, которые, похоже, провели в здании муниципалитета несколько дней и ночей, дожидаясь помощи, но она так и не подоспела.
Читая записки, Клай понял, к какому выводу пришли выжившие: они могут надеяться на нечто большее, чем помощь. Они поверили, что в Кашваке их ожидало спасение. Почему именно в этом городе, если на всей территории ТР-90 (особенно, на севере и западе) сотовая связь, что прием, что передача сигнала, отсутствовала. Записки на доске объявлений этого момента не проясняли. Большинство их авторов предполагали, что читатели все поймут без разъяснений. То есть, «все знают, все идут». Но даже те, кто пытался что-то объяснить, находились в состоянии жуткого стресса и едва сдерживали охвативший их ужас. Так что, речь в записках, в основном шла о «желтой кирпичной дороге[112] в Кашвак и скорейшем спасении».
Оставив позади три четверти доски объявлений, Клай наконец-то нашел листок со знакомым, округлым почерком сына (этот листок наполовину скрыла записка Айрис Нолан, женщины, которую он хорошо знал: она на добровольных началах работала в крохотной библиотеке города) и подумал: «Дорогой Боже, спасибо Тебе. Огромное Тебе спасибо». Осторожно снял записку с доски, стараясь не порвать.
Датирована она была 3 октября. Клай попытался вспомнить, где находился в ночь 3 октября. Получалось не очень. В амбаре в Норт-Ридинг или в мотеле «Суит-вэльи инн», около Метуэна? Вроде бы в амбаре, но утверждать этого не мог. Все как-то сжалось во времени, перемешалось, и когда он очень уж пытался сосредоточиться, то мужчина с фонарями, закрепленными у висков, сливался с молодым человеком, протыкающим воздух автомобильными антеннами, мистер Рикарди уходил из жизни не повесившись, а наевшись осколками стекла, и в огороде Тома огурцы и помидоры срывала и жрала Алиса.
