подскакивает на месте:
— Эй, аккуратнее с этим ящиком, в нем очень дорогие вещи! — предупреждает он.
— Да? — Рабочий оборачивается и таращит глаза на Клода.
— Чего зенки вылупил? — раздражается тот и отводит взгляд, чтобы избежать визуального контакта. Клод очень не любит встречаться глазами с людьми, особенно с теми, кого считает ниже себя по положению. Так было всю жизнь: официант или продавец в магазине произносили «пожалуйста» или «спасибо», но их взгляд говорил «да пошел ты!», а если Клод жаловался администрации, то выставлял себя в глупом свете. Теперь-то его люди заботятся о том, чтобы никто не пялился в лицо Клоду Делакруа. Чарли должен был дать соответствующее указание и этим бездельникам, но они, видимо, оказались слишком рассеянными или, наоборот, слишком дерзкими. Ничего, Клод их еще проучит. Когда все вещи будут вывезены, он накажет рабочих за наглость.
— Простите, — бормочет провинившийся и отворачивается.
— Учти, этот ящик для меня дороже всего, — сообщает Клод, — дороже, чем телик за пять тысяч фунтов. Это очень, очень ценный ящик, понял? Обращайтесь с ним как можно аккуратнее.
Строгий хозяин возвращается в бар; рабочий ерошит чуб и мелом ставит на ящике пометку, бурча себе под нос:
— Тогда, пожалуй, мы вынесем его в первую очередь. — Он оборачивается и подзывает напарника, стоящего метрах в трех от него: — Эй, Дэйв, помоги-ка мне!
Напарник не реагирует.
— Дэйв! — зовет рабочий, потом вытаскивает из кармана тряпку и кидает ею напарнику в затылок. Тот с недоуменным видом оглядывается.
— Чего? — спрашивает Олли, не совсем допирая, почему я называю его Дэйвом.
— Иди сюда, поможешь мне перенести ящик.
Мы поднимаем тяжелый ящик и осторожно несем через коридор к парадной двери, а по пути встречаем еще парочку знакомых, переодетых рабочими.
— Бекс, закончатся когда-нибудь его пожитки или нет? — хнычет Роланд. Он заворачивает большие дорожные часы, инкрустированные драгоценными камнями, в пузырчатый целлофан и укладывает в коробку.
— Нет. Кстати, только что звонила Мэл. Она предупредила, что у нас осталось не больше получаса, поэтому хватай, что поценней, и сматываемся.
— А как узнать, что поценней?
— Очень просто. Возьми что-нибудь в руки и притворись, что сейчас уронишь. Клод мигом примчится и скажет, сколько это стоит.
Мы проходим мимо Норриса, который хмуро косится на нас исподлобья. Честно говоря, одарить нас любым другим взглядом ему сейчас затруднительно, поскольку оба его глаза украшены фингалами. Второй «фонарь» Норрис заработал, противодействуя воссоединению Белинды с ее сумочкой.
— Работай, раб, солнце еще высоко, — с удовольствием издевается над ним Олли.
— Ха-ха, умереть со смеху, — шипит Норрис. — Посмотрим, кто из нас посмеется, Ол, когда я подключу к делу своего адвоката!
— Я думал, твой адвокат пообещал вырвать тебе ноги, если еще раз тебя увидит, — напоминает Роланд.
— А ты вообще заткнись!
Мы загружаем деревянный ящик в фуру, которую позаимствовали специально для этого случая. Меня терзает сильное искушение заглянуть внутрь и узнать, что же именно Клод считает своим самым большим богатством, однако дел еще много, а времени — в обрез.
— Блин, я устал, как собака, — жалуется Олли, утирая пот со лба.
Тоже мне, помощничек. Мы не пробыли здесь и двадцати минут.
— Та еще работенка, да? А представь, если бы мы занимались погрузкой по-настоящему, за одну зарплату. Ты бы, наверное, совсем скис, — замечаю я.
— Да я бы вообще не заморачивался, — пожимает плечами Олли.
— Что, отказался бы помочь мистеру Делакруа с переездом?
— Эй, вы двое! — окликает нас Клод из окна на втором этаже. — Нечего лодырничать. За работу, живо, живо!
— Эксплуататор чертов, — презрительно бросает Олли. — Неужели не видит, что мы и так из сил выбились, тыря его барахло?
Час спустя мы распахиваем дверцы фуры перед задним входом в лавку Электрика и хвастаемся добычей. Электрик весьма впечатлен:
— Боже святый, сколько же у вас тут всего!
— Много. Делакруа нас просто загонял, — говорю я. — Сможешь толкнуть?
— Смочь-то смогу, не вопрос. Только вряд ли выручу за это приличные деньги, — сомневается Электрик. Вполне себе предсказуемо, надо заметить.
— Эй, давай без научной фантастики, — протестует Норрис. — Один этот телик тянет на пять штук.
— О да, за эти деньги у меня оторвут его с руками! Ко мне сюда специально ходят покупать телики по пять тысяч фунтов, правда, сынок? — фыркает Электрик, потом замечает полный комплект «фонарей» под глазами у Норриса. — Маска, я вас знаю?
— Короче, нам причитается половина твоей выручки, — подвожу черту я, рассудив, что в любом случае от этого сквалыги больше не обломится.
— В самом деле? — Электрик не прочь еще немного сбить цену.
— Оставим торги на потом, дружище. Нам надо побыстрее избавиться от фуры, — говорю я.
— Ладно, — соглашается Электрик. — Заносите товар в лавку. И не забывайте вытирать ноги. В прошлый раз кто-то из вас ступил в собачье дерьмо и разнес его по всему дому!
— А-а, это был я, — радостно признается Роланд.
Через час мы бросаем фуру в рощице неподалеку от шоссе, а еще через два копы её находят. Среди прибывших на место Соболь, наш старый друг констебль Беннет и сегодняшняя звезда, его высочество Клод Делакруа. Соболь никак не разберет причин странного поведения Клода; общение с известным футболистом доставляет ему определенные трудности. Обычно пострадавшие не стесняются смотреть в лицо представителям закона, а вот Клод упорно отводит глаза. У Соболя есть две версии: либо этот парень сам замешан в преступлении, либо, что вероятнее, всю дорогу поносил последними словами британскую полицию и теперь делает вид, что ничего подобного не было. В общем, он достал Соболя до такой степени, что последний готов по приезде в участок закинуть папку с делом на полку, где пылятся «глухари». Тем не менее сперва необходимо соблюсти кое-какие формальности, поэтому сержант Хейнс приступает к обычной процедуре.
— Мистер Делакруа, если бы вы опознали машину, то есть подтвердили, что ваше имущество увезли именно на этом грузовике, расследование пошло бы гораздо быстрее.
Бросив короткий взгляд на фуру, Клод пожимает плечами:
— Откуда мне знать? На этом, не на этом… Все грузовики одинаковые. Допустим, подтверждаю, что с того?
Соболь переглядывается с Беннетом и закатывает глаза, однако продолжает:
— Можете ли вы описать людей, которые были у вас дома?
— Я ведь уже сказал, люди как люди. Обычные. Пятеро, шестеро, семеро… не помню, — раздражается Клод.
— Вы хорошо их рассмотрели?
Клод злится все сильнее:
— Слушайте, это не мое дело — разыскивать воров. Это ваша работа, вот и занимайтесь ею!
— Но хотя бы фургон вы узнаете? — делает последнюю попытку Соболь.
— Кажется, я уже сказал, что да. Разве не говорил? — окончательно выходит из себя Клод.
Соболь считает ответ утвердительным и решает, что теперь можно перейти к осмотру машины.
— Терри, будь добр.
