Принятого решения держаться было сложно. На крыше разыгрывался спектакль двух актеров, и одного маленького идейного самоубийцу здесь видели исключительно в роли мебели, декораций, аллегорического изображения камня преткновения, если уж совсем конкретно описывать роль. Алара играла так вдохновенно, что вмешиваться было бы неприлично даже для шокера. Оставалось только оценивать, как яро изображается рядом искренность, как качественно отыгрывается благородство... На деле, конечно, Аларе на все было плевать. Рингил отлично знал свою сестричку.
Но любой пофигизм имеет свои пределы, если принадлежит не хейтеру соответствующего течения. Ортодокс же физически не в состоянии согласиться с беспредельщиком, даже если сей паскудный демон, позорящий свой род, у него попросит какой-либо мусор. То есть, не попросит, а нагло прикажет отдать. Тут уже квадратный метр почвы превращается в дело чести, а маловажная по сути игрушка – в личное достояние. Что уж говорить о такой обычно презираемой мелочи, как младший брат? Или, к примеру, «сестра по вере»... Интересная формулировка. Обычно Алара за рамки формального обращения не выходит. Ролью навеяло? Решила, что общеизвестное «коллега» здесь не к месту?
И все же некоторые реплики, поданные сестричкой, хейтера встревожили. На прыгучую и сильную личность, предпочитающую нулевую форму одежды, Алара была обозлена всерьез. И лично. Это Рингил мог сказать с уверенностью – видел тех, кто сглупил настолько, что полез наносить персональную обиду ортодоксальной хейтерше не в тот момент жизни. Именно так на них и бросалась сестренка – обрывая себя, пока рядом ненужные свидетели, ибо свою личную проблему поверх общественной выложить никак не могла. Не в ту сторону это баланс бы толкнуло, надо полагать...
Рингил понял, что ему эта личность, вцепившаяся сейчас в защитное поле – и с такой силой, не говоря уже о морде, словно ей двадцатый уровень недавно поставили[ 4 ], – тоже не нравится. Инстинктивное отвращение какое-то... На подсознательном уровне.
Хейтер был абсолютно уверен, что отвратной личностью управляет именно дядя. Не то чтобы на лице Галиара читались мощные умственные усилия, речь шла о подсознательной убежденности. Доказательств просто не требовалось.
–Мэлис, похоже, она очень сильна, – краем рта, чтобы снизу не было заметно самого факта разговора, поделился соображением Рингил.
«Сама вижу, – похоже, Мэл считала, что в данной ситуации ограничение на умственное общение не действует. – Может, это – энергетическая модель... Но мое поле ей не пробить. Разве что будет пару лет стараться».
–Мэл, – в разговор вмешалась Алара. Просто словами. Хейтер понял, что переговоры временно прерваны. Значит, можно оставить ухищрения. – Я знаю, на что способна эта беспредельщица. Это – модель...
–Я справлюсь, – безапелляционно заявила Мэлис. – В любом случае она слабее меня. Они все – слабее.
–Тебе лучше знать, – Алара потерла переносицу, словно что-то вспоминала и хотела это показать. В глазах Мэл проскользнула искра заинтересованности – и тут же погасла.
–Пятый приход, да? – уточнил Рингил, чисто для уверенности. Он и так уже почти убедил себя, что там вполне могли участвовать верные беспредельщикам модели. Те, против кого сражалась мать, не могли быть обычными демонами.
Лоб параллельно с линией роста волос резануло болью. Это не было неизвестным видом атаки, как успел подумать хейтер за имевшееся мгновение. Так заявляла о себе поднимавшаяся из глубин память, образованная сигналами уже не существующих в первичном виде или не действующих органов чувств. Они казались не более понятными, чем эанитская трехлинейка для неэанита по происхождению, и сама попытка расшифровки причиняла боль, несопоставимую с ценностью сведений.
Все, что можно было выжать – память о направлении силы. Память о некоторых характеристиках противника.
–Тебе что, плохо? – сквозь все еще кружившуюся перед глазами содержательную муть Рингил уловил сочувственный взгляд Мэлис. Она могла выносить его силу, но все равно...
–Все в норме, – хейтер чуть искривил губы в том, что с трудом можно было назвать улыбкой. – Так... Вспомнил кое-что.
–Не вспоминай, – прозвучало сверху. Алара отдавала приказ, это следовало внимательно читать в интонации. – Нас учили, что вспоминать о событиях, произошедших до рождения, вредно, – чуть поменьше бы назидательности... Рингил поморщился, фальшь игры была ощутимо противной. – Братишка, если нам понадобится твоя сила, я не хочу в последний момент узнать, что ты не в кондиции.
–Вообще-то хватит одной Мэлис, – прокомментировал доселе молчавший Рианон. – Я знаю ее силу.
–Да? – Алара в замешательстве заморгала и замолчала. Наконец-то. Хейтер снова подумал, что такой спутницей жизни нельзя карать даже за беспредел. Хотя однозначно не сказал бы, заслуживает ли сестренка кого-то из исключительно наглых нелимитированных.
Поле перестало дрожать. Похоже, Мэл просто надоело смотреть на внешние проявления попыток вторжения. Рингил засомневался. Такое поведение выглядело определенным перебарщиванием... Или беспредельщики вышли из-под контроля Мэлис?
Лицо идеальной хейтерши скрывало какие бы то ни было чувства. С этой стороны было глупо ждать подсказок. Во всяком случае, пока идет этот акт спектакля. Или не спектакля. Вполне возможно, что представление окончено, и в бой скоро двинутся серьезные силы...
–Алара, – юный хейтер легонько стукнул ногтем по серебряной броне. Раздался ожидаемо чистый звук. – Ты правда не хочешь нас отдавать?
–Если на вас с Мэлис опять открыли сезон охоты, то это – ваши проблемы, – пояснила сестра. – Но только до тех пор, пока я не в курсе. Ты пришел ко мне за помощью, братишка, и я тебя уже не послала к Контеру. По-моему, это имеет некоторое значение...
Игра. Причем многослойная. Алара хоть секунду в жизни позволяет себе быть самой собой или же это все в прошлом? Невольно Рингил сравнил сестру с искренней до предела Мэлис. Если и есть здесь кто-то, не притворяющийся непонятно кем, так это она. Конечно, совершенно открытых демонов не бывает, но...
–А я и не подозревал, что здесь кипят такие страсти, – Рианон тем временем подошел к краю. Похоже, они с Мэл перекинулись то ли взглядом, то ли короткой мыслью. Все понятно – они же знакомы... Скорее всего, план все-таки еще в силе. Уже много проще.
–Алара! – похоже, внизу таки сообразили, что ведут себя бесперспективно. – Мне тут подсказывают, что у тебя среди гостей наблюдаются посторонние. Предлагаю хотя бы их не впутывать, если они не обращены в твою веру!
Рингил заметил, что это предложение сестренку зацепило. Но нужно было куда сильнее страдать головой, чтобы решить, будто Алара волнуется за Рианона... или, допустим, Рэлкона. Оба они не были хейтерами, не интересовали беспредельщиков и формально имели право уйти оттуда, где не имели права находиться. Договор между хейтерами и беспредельщиками подразумевал право на появление в реальности гостей, с которых взята клятва неразглашения кода. И в некоторой степени охранял безопасность этих гостей – хотя для любого нормального хейтера было очевидно, насколько это предположение отдает чушью.
Впрочем, Галиар всего лишь сообщал, что беспредельщикам не нужны двое из находящихся в замке демонов, и это сообщение ничем его не обязывало. Рингил понимал, что сестренка все равно не согласится. А дядя это знает не хуже, чем любой, кто достаточно изучил Алару.
–Мой гость известен достаточно, чтобы его исчезновение вызвало в Департаменте соответствующую реакцию, – наконец прозвучал ответ. Так, значит, игрушку вообще спасать не собираются...
–Алара, ты хочешь войны? – Галиар вновь вернулся к усталой интонации.
–Вы ее уже начали, – сестренка кивнула Мэлис, и защитное поле стало непрозрачным. Переговоры завершились. Первый этап, если точнее. С непонятным счетом.
Дневник Алары. День 63 год 9.
