Дыхание сбилось. На лбу выступил холодный пот. Меня колотило и трясло и когда впереди открылась пустота, всё вдруг оборвалось. Ящики, скопление ящиков поодиночке и один на другом. Свисающая с крюка тряпка изъеденная мышками, разбитая масляная лампа. И пыль от которой в горле сухо. Сердце колотилось.
Один шаг вперёд через страх. Другой.
Всё было на месте. Моё заграждение. Свободное место в центре и только мечты не было. Дерево исчезло.
Всё исчезло.
И вдруг за спиной послышалось роковое:
— Ага!
Резко подскочив, я обернулся. Передо мной стоял Визус торжественно пепеля меня глазами. Вся его длинная фигура нависала надо мной и пустотой за моей спиной.
— Попался! — Прокричал он и отпихнул меня, заглядывая туда и оторопело замер, когда я пошёл прочь.
— Но ведь тут же ничего нет.
— А уединение, — бросил я на прощание.
Визус оторопело искал спрятанное. Всё выискивал и неделю ещё перерывал склад. Его чуть не уволили за помешательство.
А потом оказалось, что забыли казнить одного мальчишку. Его накануне ночью пытали, пытались одно тёмное дело закрыть, чтобы мальчишка признался. Думали, сам дойдёт. А тот выжил. Только я о том проведав, сгрёб Асмера и сунул в мешок. И выбросил с башни в море. А сам наказал выбираться и плыть до берега. И ждать его до ночи.
Там в бочке Асмера я и отыскал.
— Что мы делать теперь будем? — утирая нос спросил Асмер.
— Не то, что раньше.
Вот так оно всё и было.
— И вот тогда-то мы и сцапаем браслет. Кстати, раз уж ты такой пронырливый, стража нынче стоит без изменений? Мохнатый. Чучело усатое. Кот! Да куда он делся?
— А он каждый день в восемь вечера уходит, — доверительно поведал Мист. За свою выходку с облаками он уже получил и теперь сидел на подоконнике болтая ногами. Асмер устроился тут же и деловито чертил пальцем узоры на стекле. Этим вечером каждый склонился над нарисованным планом дворца.
— Здорово, что у тебя такие осведомители, — с восхищением протянул Асмер закончив с хвостом для круга.
— Да… ага. Так вот. Мы проберёмся на бал, проникнем в хранилище и быстро оттуда ноги. Мне понадобится Соул и Нод.
Нод присвистнул, Соул стоял как не при чём.
— Как главная силовая… сила.
Соул покосился на него.
— И я, — победоносно изрёк Асмер. — Я пролезу через люк и впущу вас с той стороны.
— И я, — подала голос Арианна. — Я на вас магическую защиту напущу.
— И я, — вмешался Мист.
Все тут же повернули головы к нему.
— Я хороший, — тут же пояснил он.
— Итого, всего пятеро с Истрией на проникновение. Я там колдовать не могу — засекут тут же. Я ведь когда там уже бывал. — Между делом сказал Ксандер.
— Завтра как раз разберём оружие, — вставил Маар любовно косясь на прикрытые красной тканью ящики. Мало ли, когда дело плохо пойдёт — вот тогда то вы мне гимны петь начнёте. Этот клинок слушается только того, кто его впервые коснётся. А уж слушается как. Я их через старых друзей своих вёз с самого Журдана, а это север страны, между прочим. Самый дальний, да.
— Нужно будет пробить документы, — Рисмус кивал в такт своим мыслям. — Организую. Пробью по своим каналам. На последние круги войти хватит. А там уж как во дворец проникнуть…
— А вот тут вступаю я, — гордо стрельнул глазами Тинас. — Загипнотизирую напрочь с чёрного входа. А вы уж там поторопитесь. Стража и не вспомнит, что вас в лунном свете приглядела.
— Я раздобуду одежду, — заверил всех Ламиил. — Пройдусь по театрам.
— Только ты осторожнее там, — тут же вмешался Нод, — что б мы на что-то такое похожи не были.
— Да всё классно будет, — Расхохотался Маар с Рисмусом на пару. — Ну, сверкнёте раз подвязками…
— Лами-и-ил, — провыл оборотень.
— Спокойно, Нод, он шутит.
Нод изобразил опасного оборотня.
— Смотри мне.
Маар прищёлкнул языком, когда услышал Ламиилово:
— Конечно-конечно.
Истрия тем временем молча сидела у камина и смотрела за окно. Она так часто «уходила», а потом начинала вещать трескучим голосом.
— В мире спокойно, — вдруг сказала она всё так же не поворачивая головы. — Как перед бурей.
— И этой бурей будем мы! — Победоносно вскинулся Ксандер.
— А то нет! — вторил ему Маар.
— Добудем побрякушку!
— Зададим им жару!
— Мы же сопротивление, так нас, — крикнул грозно Ламиил и все удивлённо посмотрели на него, — вот так, да…
— За свободу, равенство… — начал Ксандер.
— Справедливость, — закончил за него Соул.
— Здравствуй.
— Здравствуй.
— У тебя здесь много подушек.
— Люблю подушки.
— Знаю.
— Ты всё ещё надеешься?
— А ты?
— Все мы надеемся. Все мы боремся.
— Да. Хорошая ночь. Много свечей. Много теней от них.
— Отступись.
— Никогда. Отступись ты.
— Никогда.
— Вот так всегда. До самого конца, да?
— Да.
— Прощай.
— Прощай.
Соул шёл сюда долго. Перебирался по крышам и мерил шагами извилистые улицы. Его отражение оставалось в неподвижных ночью фонтанах и тенью скользило по мосту.
И вот он здесь.
Внутренние дворы затихли. Даже ночная птица не взмахнёт крылом. Пустовали беседки. Выращенные цветы похожие на зубастых бабочек чинно повернули головы, когда Соул проходил мимо. Не было здесь и
