— Карнут, твоё лицо изменилось.
— Ты честен. Что ж. — Голос тал жёстче. — До встречи.
И оба поклонились друг другу. Оставшись один, некоторое время Шайло ещё стоял на месте, вспоминая то время, когда они встречали каждый раз друг друга после разговора с Императором. Теперь же коридор был пуст и звёздный свет холодно очерчивал линии на полу.
Бесшумно ступая, он пошёл к комнате Люмена. Уже подходя к ней, Шайло увидел привычную пустынность коридоров и залов. Эта часть Чертога стала под запретом для других легионеров. Только дети последнего поколения имели права быть здесь.
Они привыкли к тому, что оставляя Люмена и приходя в следующий раз, заставали его в таком же состоянии. За последние дни тот несколько раз подымался и делал несколько шагов по покоям, а потом так же резко уходил в себя.
Потому тишина изнутри показалось привычной. Только когда Шайло вошёл, его охватило моментальное беспокойство — Люмена в комнате не было. Он вышел обратно в коридор и тут же свернул направо. Преодолел несколько арок и, миновав небольшой зал с четырьмя ведущими на верхнюю площадку лестницами, снова свернул в широкий коридор.
В самом конце уже был виден одинокий силуэт на фоне высокого окна. Здесь, как и во всей запретной для других части Чертога, было темно. Там, в горе, было слишком много света, ничто не должно напоминать. И всё же в этой чернильной темноте было нечто пугающее, когда Люмен стоял так один посреди круглого зала.
Голова его была запрокинута, руки свисали вдоль тела.
— Люмен.
Тот не отозвался.
— Люмен, — позвал снова и на этот раз друг повернулся на звук его голоса, моргнул и только потом Шайло увидел в нём некое узнавание. — Что ты здесь делаешь?
Молчание.
Шайло уже хотел повторить вопрос, как услышал:
— Я не знаю.
И всё же это «Я» порадовало его и вселило надежду. Ещё недавно друг не демонстрировал осознания собственной самости. Это хороший знак. И тогда Шайло решил приободрить его, всё равно он ничего не понимает и не запомнит, но может хоть на секунду Люмену станет лучше.
— Всё хорошо, Император отдал приказ уничтожить всех отверженных, что сделали это с тобой. Скоро их не станет.
Ему почудился вспыхнувший огонь в глазах, хоть это так же могла быть игра света и тени. Люмен вдруг уставился на него, а Шайло, не замечая перемены, продолжал:
— Их сожгут. Ни одному пошедшему против Его воли не избежать справедливой кары.
Что бы это ни было, оно ушло так же быстро, как и появилось. Люмен всё ещё смотрел на Шайло, но теперь без того жадного выражения. Всё в нём разом потухло.
— Пойдём.
Но тот всё так же продолжал стоять на месте не реагируя на слова.
— Я вижу как лёд сковывает океан, — это было самое длинное предложение, какое Люмен сказал с момента прибытия в Чертог.
— Хорошо, — снова бессмысленные видения.
— Я вижу агор внутри кристаллов. — Люмен не смотрел на него, продолжая говорить еле шевеля губами. — И время, оно уходит назад.
— Агоры не проникают в кристаллы, — возразил Шайло. — Всё это — галлюцинации и они исчезнут как только уровень кристалла в тебе снизится.
Тут только Люмен посмотрел на него и Шайло впервые узнал своего друга, перед ним стоял прежний Люмен. И хоть он понимал, что это не продлится долго, но надежда оставалась. Всё чаще тот приходил в себя, всё дольше мог мыслить разумно.
— Ты был спроектирован, чтобы ответить так.
— Все мы таковы, какие есть, пойдём, тебе не нужно бродить здесь одному.
— Шайло?
Вошедший Лукас остановился увидев Люмена.
— Всё в порядке. — И ту же добавил. — Что-то не так?
— Пришлось успокоить нескольких легионеров. Лучше тебе поговорить с ними.
— Сейчас буду.
Кивнув и бросив последний взгляд на Люмена, Лукас так же поспешно ушёл. Произошедшее повлияло на весь Небесный Чертог и даже легионеры не знали правды — то не могли не догадываться.
— Пойдём, я отведу тебя.
Это произошло больше двадцати лет назад, но Аджеха помнил случившееся как будто всё было только вчера. В тот вечер бушевала страшная метель и они с братом грелись у камина. За окнами была одна чернота и даже когда мать подошла и отодвинула шторы, не смогла разглядеть, кто стучится к ним.
Поместье было достаточно большим и заметным, и одним из самых богатых во всей округе. К ним, бывало, приходили замёрзшие путники и просили приюта и тепла. Вот и сейчас стук повторился, но как-то иначе, слишком уж уверенный. Так стучал отец, когда возвращался с охоты. Это сразу не понравилось Аджехе и он повернулся к двери. Анука продолжал возиться с вырезанными из камня фигурками медведя и охотника.
А потом отец что-то услышал, будто удар по снегу. Хотя тогда ещё Аджеха не знал, что то были вездеходы. Брат запустил медведя в ворс шкуры и поморщился, подставляя лицо огню в камине, происходящее его нисколько не волновало. Сам же Аджеха поднялся и посмотрела сначала на отца, тот вдруг встал и поспешил к двери пока мать её не открыла. Отодвинул засов и склонился. Потом Аджеха посмотрел на дверь.
Никогда прежде ещё он не видел, чтобы отец кланялся и смутился. Анука у его ног улыбнулся. Первым показался высокий статный человек в меховой накидке, полностью скрывающей его. На голове у него была обычная шапка и всё же та смотрелась настолько чуждо, что это бросалось в глаза.
— Это большая честь для нас, — проговорил отец по-прежнему не выпрямляясь. Склонилась в поклоне и мать, успев бросить предупреждающий взгляд старшему сыну, однако тот не понимая, почему должен кланяться незнакомцу, продолжал стоять напротив огня и смотреть снизу вверх на чужака.
Дети, однако, того не интересовали. Следом за ним в дом вошли другие похожие на него люди. Все они выглядели одинаково, а черты лица были до того непонятные, что долго на них смотреть никак не хотелось.
Так Аджеха и стоял вскинув голову, пока не ощутил мороз на коже. Из распахнутой настежь двери дохнуло злым холодом. Всего их вошло пятеро, последний сам закрыл двери и остановился. Говорил только тот, что вошёл вторым.
— Нам нужна комната на ночь.
— Конечно, — наконец отец выпрямился, говорил он тоже иначе. — Нану.
Мать кивнула и поспешила прочь. Аджехе сразу не понравилось, как посмотрел на неё тот, что вошёл первым. В отличие от остальных от него исходила сила привычки повелевать и принимать подчинение. Тут вошедший вторым скинул плащ и снял шапку, на плечи упали пепельные волосы, под плащом оказался серебристый костюм.
Это могли быть только легионеры. Не раз Аджеха слышал истории о них и теперь с большим интересом разглядывал высоких сильных людей. Только вот те стояли с непроницаемыми лицами. Двое сразу отделились и разошлись по дому, вскоре они вернулись и стали возле других.
Аджеха понял — те проверяли поместье. Это ему тоже не понравилось. Хотя легионеры выглядели так уверенно, как самые опытные охотники, потому он не позволил недовольству долго оставаться в себе и занялся изучением другого.
Один из них сел в кресло отца. Другие к тому времени скинули верхнюю одежду, этот же сидел с таким видом, будто жара от камина для него и вовсе не существовало.
Стоя босыми ступнями на шкуре, Аджеха ощущал длинный волос между пальцев. Не так давно они
