— Люмен, ты меня слышишь?
Вновь наползает со всех сторон глухая темнота и погружает в себя как в одеяло.
Шайло.
Голос полный страха и надежды.
— Он ответил.
Неясные контуры, неясные тени. Кругом всё непонятно и мутно как через отбеленное океаном стекло. Взгляд метается из стороны в сторону без возможности сфокусироваться. И вдруг его лицо хватают чужие руки и настойчиво разворачивают к себе. Эти глаза непонятные. Всё пустое.
Прошлое определено.
— Смотри на меня, не уходи.
А там зовёт бездна и острый зов преодолевает реальность, ему необходимо узнать.
За спиной кто-то ещё.
— Как и всегда…
— Нет, — уверенный ответ. — Смотри на меня. Сосредоточься на мне.
— Шайло.
И тот улыбается, а потом обнимает его так, как будто боится потерять.
— Ты вернулся.
Император терпеливо выслушивал доклад Шайло и только под конец отвернулся. Карнут стоял на месте, кожей чувствуя разливающийся по залу гнев. Ничто не могло подтвердить это, ни одно движение, ни перемена в позе или выражении застывшего лица. Но исходящая от Императора опасность окатывало жаром, заставляя молчать. Вдруг стало очень тихо, когда Шайло склонил голову и прекратил рассказ.
Судя по его докладу, состояние Люмена стабилизировалось. Однако то, что происходило, с ним всё это время было настолько неправильно, что Карнут сам не дожидаясь приказа, отдал распоряжение изолировать того. Другие легионеры не должны были видеть подобного и теперь Карнут понимал, что поступил правильно.
— Значит, — нарушил тишину Император, по-прежнему не поворачиваясь к детям Своим, — он отвечает теперь осмысленно и реагирует на внешние раздражители.
Это не был вопрос. Но верно уловив желание создателя, Шайло произнёс:
— Да, ему намного лучше. Пройдёт не так много времени и Люмен придёт в себя.
— Придёт в себя, — совершенно иначе повторил Императором голосом лишённым интонаций, в отличие от взволнованного Шайло. — Ты выбрал интересное слово для описания, над этим стоит подумать. Шайло.
— Да, Отец?
— Что говорит Альтер о содержании кристалла в крови?
Подняв голову, Шайло посмотрел на Императора. Никогда ещё прежде Император не выглядел таким сосредоточием угрожающей силы, как сейчас. Гнев Его воистину страшен, так говорил Карнут, призывая последнее поколение к послушанию. Люмен всегда усмехался, слыша подобное. Только Шайло продолжал внимательно слушать затаив дыхание.
— Незначительное уменьшение по сравнению с предыдущими образцами.
Они оба стояли в лаборатории когда Альтер закончил проверку последнего образца и, подняв голову, тяжело посмотрел на инкубатор впереди, а потом и на Шайло. И тот сразу всё понял. «Кристалл будет держаться очень долго, — сказал тогда Альтер, — не так-то просто вывести его. Будет цепляться, не хочет выходить, да». И замолчал, развернулся, принимаясь за свои дела, оставив Шайло наедине с его мыслями.
— Нам всё ещё не известны цели племени черепов, — сказал он и сразу уловил изменения в реакции Карнута. — Мои братья обеспокоены поведением племени.
— Мы разберёмся с племенем, — ответил вместо Императора Карнут. Молчаливая фигура первого возвышалась среди мягкого белого света зала. — Это не должно привлекать ваше внимание.
Карнут остановился. Происходящее в Чертоге не укладывалось в привычную картину. Последнее поколение не имело право распространять информацию по состоянию Люмена, но и без этого волнения легионеров не улеглись. И это насторожило его куда больше, чем Карнут считал поначалу. Многие продолжали допытываться или требовать встречи с Люменом даже не смотря на прямой приказ заниматься своими обязанностями.
А ещё одержимый страж, которого Император распорядился доставить в Чертог. Ему здесь не место, хорошо, что остальные не прознали об его одержимости. Это могло усилить общее беспокойство.
Страж прошёл четвёртый по счёту допрос. Несмотря на одинаковые ответы, Карнута не покидала ощущение, что что-то здесь не так и тот продолжает умалчивать о чём-то. Он лично сообщим Императору о своих наблюдениях и получил ответ: «Это не должно беспокоить тебя».
И Карнут остановился в своих дознаниях, тогда почему же молодые легионеры так настойчивы и непослушны?
— Он может передвигаться?
Резкая смена разговора насторожила Карнута.
— Да, но, — Шайло замялся, подыскивая нужные слова. — Мы ограничили его передвижения. Его нельзя… нельзя оставлять одного, потому что. — Говорить было тяжело. — Это его видения.
Молчаливое ожидание Императора вынудило Шайло продолжать.
— Он всегда здесь и не здесь. Как будто иногда выплывает на поверхность и тут же погружается обратно. И тогда Люмен не может отличать реальность от того, что видит в себе.
— Что же он видит?
— Я не знаю, но это пугает меня.
Император не отреагировал.
Что может видеть принявший кристалл? Это мерзко самой природе, если бы доза была чуть больше, изменения могли быть уже неотвратимы. И не смотря на видимое улучшение, Люмен продолжал находиться на грани.
— Что делать со стражем? — вдруг Карнут испытал острую потребность увести разговор от Люмена.
— Наградим его, — был ответ. Император повернулся к своим детям и, смотря мимо них, добавил. — Он спас легионера и заслуживает достойной награды.
— Будет исполнено. По последним данным…
— Уничтожить всех!
Карнут чуть не удержался, чтобы не отшатнуться и так и застыл на месте. Шайло поражённо смотрел на Императора. Тот же оставался всё так же спокоен и невозмутим, но белые бесцветные глаза внушали ужас, а пальцы сжимали невидимую шею.
— Уничтожить всех, — повторил Он, цедя яд, — найти и уничтожить каждого отверженного. Переверните все горы, истребите их, сожгите!
Невольно Карнут перевёл взгляд на Шайло и, видя расширенные глаза того, пожелал оказаться где угодно, только не здесь, не видеть этой тихой ледяной ярости, не слышать произносимых Им слов.
— Ты соберёшь отряд и отправишься туда, где его держали. Каждого, кого найдёте там, сожжёте. Не должно остаться ни одного отверженного.
Ощущая холод в жилах, Карнут поклонился. Император не смотрел на них, когда оба легионера покинули тронный зал. И лишь тогда в темноте на выходе Карнут позволил себе остановиться.
— Это не должно распространиться за пределы зала.
— Конечно.
Карнут до конца не знал, что именно должно остаться здесь.
— Наш создатель абсолютен как в Своей любви, так и в гневе, — сказал Шайло.
Этот легионер, куда младше его, пытается дать ему утешение? Тогда Карнут обернулся к Шайло и по-новому взглянул на того, с удовлетворением отмечая свою правоту. Теперь, особенно после произошедшего с Люменом, Люмен никогда не сможет… теперь… мысли не желали обретать ясность. Возможно это даже к лучшему, как бы чудовищно не звучало. Теперь только Шайло может претендовать…
