И всё же Он был как всегда спокоен. Ни одного лишнего жеста или мимической реакции. Император прошёлся вперед, словно обозревая лишь ему доступное видение, остановился. Карнут жаждал увидеть свет всезнающих, мудрых выцветших от времени глаз. И Император посмотрел на него.
Карнуту не нужны были слова, чтобы понять.
«Будет исполнено».
Уже когда все разошлись, Люмен обратился к Шайло.
— Ты не должен был отводить её в комнату.
Тот удивился.
— Почему?
— Потому что ты подал ей руку.
— Она предатель, осквернить своими действиями Чертог…
— Не имеет значения предатель она или еретик. — При последних словах Шайло хотел было мотнуть головой, но не успел. Люмен заговорил снова:
— Идёт против Чертога по своей воле или же по принуждению. Ты дал ей своё тепло протянув руку. И ты не должен был вести её на усыпление.
— Я исполнял приказ Императора.
Они друг друга не понимали.
— И всё же ты о чём-то думаешь. Оно засело в твоём сознании и тревожит, — обратился к Карнуту Император.
— Это то, о чём говорил Люмен.
— Ах, Люмен. — Что-то в Его голосе изменилось, или же то только мираж. — Что же он сказал, сын мой?
— Что для такой рискованной операции должна быть большая награда. Намного превышающая всё то, что получат как последствия иовы. Ведь это они организовали сбор информации и вживили в черепную коробку кристалл.
— Они.
— Так чего же…
— Хотят. И сами не знают, к чему на самом деле стремятся. Как ещё не открывшие глаз щенята тыкаются носами куда ни попадя.
Видно было, сегодня Императором владело возбуждённое, насколько это возможно для него, настроение. Движения стали быстрее. Понимал и Император, что это заметил его легионер. И позволял тому наблюдать не впадая в привычный покой и умиротворение.
— Хотя, — Император иначе посмотрел на Карнута, как будто тот не мог понять Его слов. — Как старые ослепшие псы, в которых не осталось жизни, но те каким-то чудом продолжают существовать. Их глаза изъела катаракта. И всё же собака по привычке хочет служить и лаять, бросаться на врагов и защищать дом. Вот они и бросаются, куда бы только броситься. Лишь бы лаять и кусаться.
— Мы уже выслали легионеров и сопровождающих стражей к иовам и прочим династическим родам.
— Хорошо.
— Будет ли позволено осуществить полную проверку с целью обнаружения незаконных механизмов и кристалла.
— Да.
Карнут ощутил желание и дальше задавать вопросы, как будто так мог дотянуться до понимания, которое как призрачное сияние ускользало от него лишь проявляя себя в стороне.
— Ты всё ещё думаешь о цели. Вижу, Люмен смутил и твой ум.
— Лаять и кусаться, — как будто убеждаясь в истинности слов, проговорил легионер.
Император одарил его мудрым всепроникающим взглядом. Раз такова природа мирозданья, то не стоит искать в ней ошибки или же нарушенного порядка. Династии всегда пытались урвать побольше власти. В самом деле, как те изголодавшиеся псы за разбрасываемые куски мяса.
Император отвернулся. Лишь Ему одному было известно, что когда двери за пленной закрылись и она осталась одна, к ней молча и бесшумно подступил сон и так же молча занёс изогнутый кинжал над головой. Так же бесшумно опустил его, нанося сонные раны. После чего пульс пленной выровнялся, как и дыхание. Грудь мерно опадала, а глаза закрылись. Она уснула. Сон поднял тело, чтобы скрыться с ним в тёмном проходе. Правосудие свершено.
В Чертоге будут говорить, она умерла по воле Императора.
— Карнут, пришли ко мне Люмена.
— Да, Император.
Легионер вышел.
«Порядок вещей. Естественный ход существования как первостепенный приоритет. Удивительная человеческая особенность характеризовать нужное».
— Мне необходимо подумать, Шайло.
— О чём?
— Ещё не знаю.
— Тогда иди и думай. Я приду.
Он всегда знал, когда приходить, чувствовал.
— Рад видеть вас.
Альтер приветственно наклонил голову. Он всегда походил скорее на бледную тень, чем на человека без каких-либо запоминающихся черт. Бесцветные глаза, светлые ресницы и брови. Взгляд у него всегда был мягким и знающим. Альтер с удовольствием проследил за Люменом.
— Прекрасно, не правда ли.
Рука того скользнула по гладкой поверхности инкубатора. В царящем здесь мраке ласкающий кристаллический свет от него переливался всеми оттенками синего и голубого. Вставленный в тиски кристалла цилиндр не имел ни малейшего изъяна. Гладкие стенки ласкали прикосновение. Внутри цилиндр был довольно высоким и широким, как раз, чтобы там поместилась зрелая человеческая особь и при этом могла совершать некоторые мышечные движения, развивая моторику и координацию. Заполненный изнутри прозрачной, лишь слегка матовой жидкостью, инкубатор являл совершенную среду для развития организма. Обеспечивая как питательными веществами, так и теплом.
— Мне нравится, когда здесь темно, — сказал Альтер. — Тогда можно увидеть его истинное сияние. Ты ведь знаешь, что тебя вырастили именно в этом.
Люмен смотрел через отшлифованные стенки инкубатора. Да он знал.
«Причинно-следственные связи, — говорил Император. Люмен пришёл к нему до того, как оказался здесь. — Интересный выбор объяснения. Им нужна забава. Это всё».
«А если нет?»
Глаза Императора наполнились смехом.
«Аргумент, о который разбиваются все доказательства. Если нет — Я разберусь с этим».
«Объяснение, которое успокоит любого легионера».
И тебя, знал Император. И Меня.
— А вон в том, Шайло, — указал Альтер на соседний инкубатор недалеко от первого. — Когда вы уже начали открывать глаза, смотрели друг на друга. — Взгляд его всегда понимающий, не последовал за взглядом Люмена, когда тот посмотрел на инкубатор Шайло. Генетик продолжал смотреть на Люмена. Тот всегда приходил сюда погружаясь лишь в одному ему ведомые мысли и ища ответа, о том даже не подозревая.
Альтеру было приятно говорить о своём деле. Люмен его тешил.
Ныне все инкубаторы пустовали.
— Мы выращивали вас из мельчайшего организма. Следил, — Альтер перешёл на личные наблюдения, — как вы развиваетесь. Это всегда удивительно и прекрасно. Как развиваются органы. Сердце, лёгкие, кровеносная система, мозг. Да… Кристаллическая жидкость идеальная среда. Она обеспечивает нужное развитие на нужных этапах и при этом совершенствует заложенные от природы потенции человеческого организма. Как состав кожи. Более прочная и эластичная, препятствующая
