— Их поведение достаточно скрыто, — заметила жрица стоя со сложенными руками и неотрывно глядя на посланников Чертога. — Никакой физиогномики, движений, жестов, переливов интонации.
— Словом, ничего, чтобы бы облегчило нашу задачу, — проговорила не менее отстранённо Сонна- Мэй.
Они соблюдая этикет расположились на другом балконе, ниже того, где пребывали легионеры. Угол расположения обеих позволял жрицам вести наблюдение при этом не опасаясь, что их внимание будет замечено.
— Честь для Обители бесспорна, — на этот раз заговорила Одра-Мэй. Их было трое и в отсутствии Аши, ей удавалось произносить слова без видимой суровости. — Но может ли это быть проверкой?
— С чего бы? — Сонна одним своим тоном опровергла необходимость ответа. — Жрица Огня оказала помощь легионеру. Насколько нам известно, тот был ранен.
— Ранен, — Вургилия цедила слова как через решето. — Подобные слухи Чертог задушит на корне. Тем не менее, помощь состоялась и мы пожинаем её плоды.
— Как бы они не пожали нас.
— Помощь, — повторила Сонна. — Благодарность. Итак, мы должны принять её, сохраняя осторожность. Эта жрица… Мийя. — Никто не обманулся видимой памятливостью Сонны-Мэй. — Она всё ещё в поселении?
— Уже отозвана в Обитель, — ответила Одра.
— Славно.
Стало светлее и Сонна-Мэй подалась назад, за ней последовали и две другие жрицы. Они остановились у предоставленных для вечера кресел, но садиться не стали.
— Мы пригласим её по возвращении и выслушаем отчёт по проведённой деятельности.
Сонна замолчала, когда заметила вошедшую Ашу. Тёмно-красные одежды той отразили мягкий полусвет залы. Ещё не испарившийся запах церемониальных масел окрасил воздух тонкими ароматами. Аша сделал вид, что не заметила внимания жриц к нетипичному поведению легионеров и заняла своё место подле сестёр.
— Может, они обеспокоены, — произнесла Аша.
Её непредвиденные слова вызвали удивление. Тем временем смотря впереди себя на сцену, Аша-Мэй теперь молчала. Оценив её игру общим вниманием, Одра-Мэй решила пойти на уступку, чего и ожидала и к чему стремилась Аша, и спросила:
— Обеспокоены, сестра. Кто?
— Легионеры.
Интерес тут же потух как задутый фитиль.
— Замечание достаточно интересное, — Сонна проявила достаточную вежливость, однако Вургилия не терпела вольностей и бросила.
— Праздность измышлений не добродетель.
— Ведь один из них недавно чуть не заснул.
Все замолчали, дерзость Аши перешла все границы. Есть идеи, которые нельзя проговаривать и та прекрасно об этом знала. Тема сна легионеров входила в их число. Жрицы Огня знали — легионеры не вечны, но соблюдают порядок, не раскрывая запретные темы.
— Слухи, — повела черту Одра.
И тогда ей показалось, что обернувшись Аша улыбнулась ей, или же то просто была игра тени и света. Как бы там ни было, Одра резко отвернулась и опустилась в кресло.
Свет резко погас и в густой затаившейся темноте с рёвом вырвался из земли первый огневой столб. Представление началось.
За первым воспламенением последовало второе и третье. Молоденькие ученицы, которых в зал допустили для создания эмоционального фона, разом вздохнули. Более опытные жрицы удержались от проявления впечатлений. Первая жрица появилась на сцене, точно вынырнув из темноты, в руках она держала огненные шары. Палок, на которых те горели видно не было и создавалась иллюзия невесомого скольжения. Жрица дарила миру скупые движения среди скрадывающего мрака. Столбы пламени перестали бить и осталась только она и её огонь. Перекатывая его по рукам, жрица отозвалась на движение огня в руках и откинулась назад. Застыла. Выгнулась плавно и повела одной рукой в сторону. Снова застыла. И вдруг резко раскинула руки выводя в пространстве огненный круг.
Движения стали быстрыми и резкими. Танцуя в огненном зареве, жрица кидалась навстречу ему и отдавалась в каждом движении. Круги выхватывали из темноты то край штанов из лёгкой ткани, то кожу живота, лицо. Свет скользил по ней мягко, темнота с удовольствием возвращалась как только уходил огонь.
И когда жрица кинулась вперёд, чтобы застыть на самом краю перед падением, на сцену вместе с новыми столбами пламени выбежали другие девушки. Разом остановились и выдохнули огонь, упали на землю и больше не шевелились, пока не проревел в воздухе огненный смерч.
Их тела начали подыматься, руки медленно скользили вверх навстречу новому, спины выгнулись, а глаза оставались закрытыми.
На сцене вспыхнули быстрее линии. Новые удары пламени создавали барабанную дробь. Её глубокие удары проникали внутрь, подчиняя ритму дыхание и ограняя собой каждый удар сердца.
Узоры сливались и умножались. Пока со стороны зала не создалось впечатление, что танцовщицы кружатся в огне и падают в него со всей силой отчаянной неизбежности. Движения их были слаженными и каждая довершала живую картину.
Танец наполнялся дозволенной яростью. Так и положено быть, и всё же тревога сменялась покоем перед лицом неизбежности. Полёты и вспышки приятной боли уступали место восхищённому погружению. Программа продумана до мельчайших деталей и каждое движение рассчитано на определённый эффект, подумал Рамил. Безгранична красота Его мира, подумал Шайло.
И тогда с неба начал падать огненный дождь. Пламенеющие капли разрезали темноту, подобно выпущенным стрелам и падали под ноги танцовщиц. Те их не замечали и продолжали кружиться. Ритм достигал своего апогея. В один долгий миг на волнах истомы и ясности огня стало так много, что свет и тьма сплелись в один мозаичный клубок. Музыка от пламени достигла вершины и тогда все жрицы в последнем обороте закрыли руками глаза, и так и остановились перед терпеливой публикой.
Рамил отметил, что дышит иначе. В то время как дыхание Шайло не изменилось.
— Всё.
После его замечания Шайло отвернулся от сцены. Рамил последовал за ним и оба спустились по коридору вниз. Навстречу уже выходили старшие из жриц. Каждая склонила голову в уважительном поклоне, выпрямившись, четверо остались позади, позволяя говорить своей сестре.
— Жрицы Огня выражают благодарность детям Легиона за их благосклонность и присутствие на огненном представлении, — Сонна-Мэй замолчала, ожидая реплики легионера, как того и требовал порядок.
— Мы рады стать свидетелями танца огня.
Сонне понравилось, как легионер назвал огненное шоу.
— Наша благодарность.
Шайло молчал и жрицы покорно расступились, уступая легионерам дорогу. Лишь когда те ушли, Вургилия позволила себе чуть сдвинуть чёрные брови. Аша только нарочно приподняла кончики губ. Весь этот эмоциональный фарс изрядно нервировал Одру, но предпочитая выказывать безразличие, она промолчала.
Но не промолчала Сонна.
— Всё.
Наступила тишина, и послышался голос Жайи-Мэй.
— Не поддаётся пониманию.
— Лишь возможность интерпретации, — холодно отозвалась Вургилия.
— Это и не должно быть понимание. — Сонна-Мэй завершила вечер официальным приговором. — Такова воля Его.
Было тихо.
