Покажись-ка нам — не покусали ли тебя часом? А то, видать, попал ты в жернова, парень.
Волков, кривясь от боли, снял куртку, и бросив её на брёвна, повернулся перед стариком разведя руки в стороны.
— Целый я… Так что — пропустите, мужики?
— Погодь-ка, земляк! — перелез к нему через брёвна Василий. — А сам-то откуда ты?
— С Твери, а откуда ещё?! — показал рукой в направлении города Саня.
— Сочиняешь. — отмахнулся Срамнов. — Были мы там, видели что там творилось. Из Твери уж месяц как никого… Если врёшь, то хотелось бы понимать с какой целью.
Волков посмотрел в лицо Фёдора пустыми — абсолютно пустыми — глазами. Затем, покрутив молча головой, присел на бревно.
— Попить найдёте? — тихо спросил он.
— На, пей. — протянул ему бутыль с водой Вася.
Саша сделал несколько глотков и вернул бутыль, вытирая губы рукавом.
— А всё же. — сел рядом с ним Фёдор. — Ты на мой вопрос не ответил.
— Долго рассказывать. — снова глянул на него Волков. — Готов слушать?
— А ты попробуй. Время у нас есть.
Волков достал из кармана смятую пачку сигарет и стал шарить по карманам, в надежде найти спички или зажигалку. Фёдор услужливо чиркнул своей.
— Спасибо. — тихо поблагодарил Саня. — С Твери еду. У друга моего, Вовки, нас эта галиматья застала. Царство ему, и всей его семье, Небесное… Дом у него большой, коттедж, прямо на берегу Волги, за Первомаем, наверное, знаете… Мы в тот день поутру ещё патронами да жратвой затарились. Набили машину и к нему приехали. Семью он хотел к тестю отправить… А тут к вечеру и началось — поки повалили, как снег на голову, лавиной. Там ещё кладбище за пару километров… Закрылись в доме, забаррикадировались. Вот там всё время и сидели, в доме, у Вовки…
— Фига вы твёрдые, мужики! — удивился Иван. — Больше месяца взаперти!
— Хреново, конечно, было. — не обращая внимание на реплику Вани, продолжил Саша. — Электричество вырубилось сразу, кругом пожары… Одно хорошо — у Вовки скважина артезианская прямо в гараже. И генератор. А еды хватало… Мертвецы осадили нас как надо! — трупов по тридцать — сорок единовременно во дворе топталось, весь газон перепахали, бляди. Мы их с Вовкой сперва с чердака отстреливали, идиоты. А потом они вонять начали. Эта вонь до сих пор в горле комом стоит. Вон, вы их сжигаете, а я смотреть не могу — блевать тянет. Мы бы там, в коттедже, до Второго Пришествия, наверное, сидеть бы могли. И к вони привыкли, и к дыму, и к покам этим. Туалет, правда, приказал — что-то сломалось там или поки до отстойной ямы добрались и сломали. Примостырились в вёдра гадить, и им прямо на головы с балкона выплёскивали. Они, мужики, оказываются и дерьмом не брезгуют — жрут, как миленькие… Только у девок Вовкиных крышу рвануло, у бедняжек… А как позавчера призраки появились, с ними вообще плохо стало. Ну, а сегодня ночью Тонька дверь открыла… Они и ворвались. Ну, поки. Вовку, Тоньку, дочку их сожрали вмиг… А я в гараже воду набирал в канистры. И слышал всё. Тоня, она уже последние дни на грани была. Ну и… Вована жалко! По дури, бля, сгинул друган мой! Внатуре говорят — в такие времена лучше одному…
— Эт точно! — поддакнул рассказчику Ваня. — Да ты продолжай!
Саня докурив сигарету прикурил от неё же следующую. Руки парня нешуточно тряслись.
— А чё тут продолжать? «Авоська» моя тут же в гараже стояла, а «сайгу» я и так с собой таскал везде — даже и в сортир. Прыгнул, завёл. Вышиб гаражные ворота, потом те, что на участок. Дом поджёг я Вовкин… Не дело им с этими блядьми бродить. Ну, и на Бежецкое. По дороге обстреляли меня. Как ворота вышибал — об руль здорово приложило: вся бочина ноет и нога немеет. Хорошо, что подушка не сработала — не пристёгивался, а то там бы и хана мне…
— Подожди, а вот ты говоришь — призраки… — остановил Саню Фёдор. — Чё это за призраки такие?
Саня Волков ухмыльнулся.
— Как, вы не знаете?! Призраки — как призраки: белёсые, полупрозрачные. Страшные до жопы. Я так думаю, что те, которые померли или которых поки пожрали — тоже поками становятся в свою очередь, а те, у которых тел больше нет по каким-то причинам — те, как раз, призраками. И я вам так скажу, мужики — с поками-то всё ясно — типа, мертвецы они, а вот призраки, эти внатуре жуткие. Пугают — тока в путь.
— То есть, ты хочешь сказать — призраки эти, что — привидения что ли? — переспросил его Политыч.
— Да как хочешь их называй, отец. — ответил Саня. — Духи, приведения, призраки, ещё кто… У вас их что, нету?!
— Да впервые слышим! — округлил глаза Колян.
— Вон как. — покрутил головой Волков. — Ну ничё, ожидайте — будут. С этим делом теперь везде так — сначало одно, а потом другое дерьмо появляется. Так что готовьтесь, мужики — со дня на день.
— Да типун тебе на язык! — махнул на него рукой Никита.
— А типун, не типун — мне теперь по хую. Сначала война, потом поки, теперь — призраки. Вытерпим одно, Бог другое пошлёт. Потому что пиздец нам настал, мужики. Вас зовут-то хоть как?
По очереди, люди Политыча представились Волкову и пожали парню руку.
— Так я рассказал всё вроде. Поеду? — снова обратился к Политычу Саша.
— Обожди ещё. Стреляли в тебя, говоришь. А кто стрелял-то? И что там, в городе-то теперь? Наши-то мужики, кушалински, сёдня на город мародёрить ить поехали…
— А чё говорить… Одни поки в городе. Ну, мародёрят вроде, слышал. Постреливают изредка. А ваши, не ваши — откуда знать.
— Да. Молодец Алпатов. Вовремя подсуетился. — скрипя зубами, процедил Ваня.
— Постой, Алпатов? — остановился Саня. — Гришаня?!
— Дык да! — спохватился Политыч. — Он теперича старший на всё Село.
— Опа. — улыбнулся Волков. — Ну-ну!
— А чё такое? — удивились мужики.
— Так он с братаном моим двоюродным, Диманом, по детству ещё, корешил. Хорошо знаю его.
— Ладно, Саня. Езжай уже. Только воды долей в радиатор — вона лужа на асфальте. И в правление зайди, что у церкви. Отмечаться новоприбывшим велено. Ты по делу-то кто? — спросил Степан Политыч.
— Автомеханик. Моторист.
Волков залил в радиатор воды из реки и завёл свою «авоську». Мужики отодвинули брёвна с проезда, пропуская его на Село. Миновав кордон, потрёпанная иномарка медленно поплелась вверх по дороге. Все стояли молча провожая её глазами.
— Ну вот вам и ещё одна история. — нарушив общее молчание, выдавил слова Политыч. — Даа. Ну ладно: руки в ноги давайте, все вместе с кучей того дерьма закончим, дожжём. И давайте вот что, мужики: чтоб не было больше грызни никакой. Всё, работаем.
До заката люди Политыча спалили гору мертвецов и, выкопав рядом яму, сгребли в неё ещё дымящиеся кости и черепа. Засыпали, но мерзкий дух горелого мяса ещё долго не отпускал мужиков. Вся их одежда пропиталась этой мерзкой, выворачивающей наружу душу, вонью. Закончив этот скорбный труд, разожгли ещё костёр — на краю моста. Холодало… Вскипятили чай и тихо обсуждали новости, принесённые из города Волковым. В существование призраков мужикам как-то не очень верилось, однако в глубине души каждый понимал — эти гости не за горами. Однако куда раньше призраков, во втором часу ночи, со стороны Твери, выплыли огни фар. Сначала одни, затем вторые и спустя несколько минут в деревню втянулась автоколонна. Домой возвращалась группа Гриши Алпатова…
После этого, первого, рейда в город Гришу как будто черти в оборот взяли. Не успели кушалинские бабы отплакать по погибшим в том рейде мужикам, не успели батюшки отчитать все поминовения, несколько дней всего прошло, как вернулись — Григорий уже снова носился по Селу, планируя новый набег. Ночами засиживался сам и его ближайшие мужики в правлении, в клубах папиросного дыма, таких, что впору вешать, как говорят люди, топор, склонившись над картами города и области, анализируя ошибки
