– Я ведь тоже добрый, Морж! Налей-ка еще по одной.
– Ты убил его, потому что он гадил в твоем подъезде.
– Вовсе нет! И я не убивал его. Это его жена, – Плотник вздохнул: – Замечательная женщина!
– Нет, это ты! Ты ведь подсунул ей эти... это... ну то, что выворачивает мозги. Ты сделал из нее зомби!
– Это он делал из нее зомби, а я ее освободил, – Плотник опрокинул в себя стопку и стукнул ею по столу: – И нечего было гадить в моем подъезде!
Кожа
Глубокая затяжка. Она чуть щурит глаза, выпуская дым. Черная прядь упала на лицо. Безымянным пальцем убирает ее за ухо, – средний и указательный зажимают сигарету.
– Я бросил курить.
Это Он.
– Хочешь, я тоже брошу?
Молчание. Наконец:
– Нет. Я не хочу изменять тебя.
Она давится смехом и сигаретным дымом.
– Мне пора.
Он встает, собирает разбросанную одежду. Она рассматривает Его тело. Такое же, как у всех них. У миллиона до Него. И не такое. Может все дело в запахе?
– Останься.
Она откидывает простыню и выгибается на постели. Брошенный в пепельнице окурок, исходит дымком.
Он закрывает глаза и стонет сквозь сжатые зубы:
– Не делай так, пожалуйста!
– Я красива?
– Дурацкий вопрос.
– Я только такие и задаю.
Он стоит молча, сжимая в руках одежду и зажмурившись. Потом, все также не открывая глаз:
– Ты – очаровательна. От слова 'чары'.
Он пытается одеться вслепую. Она встряхивает блестящими черными волосами, прикрывает простыней маленькую грудь.
– Эрик, я люблю тебя.
Он перестает прыгать на одной ноге и опускается в кресло, как есть – наполовину натянув брюки.
– Я – тоже, – глубокий вздох: – Я тоже люблю тебя.
Глаза в глаза.
– Я буду твоей. Ты будешь моим?
Долгое молчание.
– Не могу...
Слезы. Она видит в е
– Моя жена... Не могу!
Она плотнее заматывается в простыню, снова закуривает:
– Трус...
Ее голос тих и задумчив.
– Три тысячи лет. Миллионы мужчин. Я! ПОЛЮБИЛА! ТРУСА!
Запрокинув голову, Она начинает смеяться.
Горечь этого смеха разъедает стены. Ему кажется, что они стали зыбкими и вот-вот растают как марево. Он захлопывает дверь и несется вниз по лестнице, но Ее хохот гремит даже в машине, перекрывая мощность магнитолы.
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–
Ольга смотрела на красную дверь. Там, где должен быть номер – черный иероглиф. Девушка вытащила клочок бумажки с адресом – все правильно, Великая и Могучая Рэй, Повелительница Зелий, живет за этой дверью.
'А я-то что здесь делаю?'
Ольга еще раз посмотрела на иероглиф, подняла руку, чтобы постучать, но, вздрогнув, остановилась. Смяла бумажку с адресом, резко развернулась и сделала шаг прочь. В ту же секунду дверь отворилась.
– Если любишь его – заходи.
Голос звучал из глубины квартиры, но казалось, шепнул ей на ухо.
Ольга разулась у порога, как ее предупреждали, огляделась. Тончайшие ткани свисали с потолка. Все – ярко-красные. Великое множество самых разных светильников, но, – удивительно, – они совсем не разгоняли полумрак. А полумрак источал запах трав – свежий и терпкий.
В дальней комнате на циновке сидела японка в традиционном образе: кимоно (ярко-красное), выбеленное лицо, высокая прическа, ярче, чем кимоно – губы. Ольга опустилась на подушку, напротив нее.
