Ее с трудом успокоили. Врач принес шприцы с двумя ампулами. Сначала он вколол препарат Жене, а затем с большим трудом сумел сделать инъекцию Любе, которая буквально вырывалась из рук мужчин, кричала, плакала, изворачивалась и не позволяла ее колоть. Когда врач наконец вышел, Бинколетто обратился к собравшимся:
– Прошу прощения за все, что здесь происходит. Через два часа мы выезжаем в Найроби. Синьорита Ролланди поможет собрать вещи наших дам. Мужчин прошу быть готовыми через два часа. Альберто поведет первую машину, а я сам – вторую. Мои сторожа и водители должны остаться здесь, утром прилетят для допроса сотрудники полиции. В первой машине поедут господа Стригун, Араксманян и госпожа Ядрышкина. Во второй сядет синьорита Ролланди с госпожой Кнаус, чтобы помочь ей в случае необходимости. И еще поедут господин Бретти и господин Дронго. У кого-нибудь есть вопросы?
– А наше снаряжение и оружие? – уточнил Араксманян.
– Не беспокойтесь. Я уже говорил об этом со следователем. Они выдадут нам квитанции на сданное оружие, чтобы после проверки мы могли его сразу получить.
– Вы еще не дали телефоны нашего посольства, – напомнил Стригун.
– Да. Я попрошу Джину, чтобы она вам их предоставила, – согласился Бинколетто. – Еще есть вопросы?
Больше вопросов не было. Женю уложили на диван. Любу увел с собой Стригун. Дронго видел, как грузят в вертолет оружие. Он подошел к следователю, который исправно переписывал номера паспортов. Эксперт взглянул на номера, запоминая те, которые ему нужны.
– Господин Нджау, – сказал он, – мне кажется, что карабины и револьверы можно оставить здесь. Стреляли из ружья, это сразу заметно. При выстреле из карабина разрыв грудной клетки был бы гораздо больше. А из револьверов вообще никто не стрелял.
– Не мешайте нам работать, – посоветовал следователь, – мы обязаны проверить все оружие, которое было на охоте. Господин Бинколетто сказал, что там был еще ваш проводник…
– Он унес свое ружье с собой, – пояснил Дронго. – Это охотник из племени масаев Мбага. Неужели вы считаете, что такой опытный и известный в этих краях человек, как он, мог перепутать и случайно выстрелить в человека?
Мване Нджау был из народности какую, которая традиционно не очень жаловала масаев. Поэтому он нахмурился и довольно резко сказал:
– Закон не допускает никаких исключений, господин эксперт. Вам это следовало бы знать гораздо лучше, чем остальным. Я думаю, что наши сотрудники найдут охотника Мбагу и возьмут у него ружье для проверки.
– Это наследственное ружье, – попытался объяснить Дронго, – оно передается в их роду уже несколько поколений. Он скорее умрет, чем расстанется с этим ружьем.
– У нас нормальная страна, господин эксперт, – окончательно разозлился следователь, – и здесь уже давно не живут по законам племен. Если понадобится, мы изымем его оружие и арестуем самого Мбагу, каким бы великим охотником он ни был.
– Сначала проверьте наши винтовки, – предложил Дронго. – Я уверен, что вы найдете оружие, из которого стреляли, и вам не придется забирать ружье охотника.
– Посмотрим, – недовольно сказал Нджау, – все будет решать мое руководство в Найроби. И не забывайте, господин эксперт, что здесь произошло два убийства подряд. А значит, мы обязаны провести весь комплекс оперативно-следственных мероприятий, определенных нашим уголовно-процессуальным законодательством.
– Конечно, – согласился Дронго, – самое главное – это неукоснительное соблюдение вашего процессуального законодательства.
«Интересно, – подумал он, – почему все зашоренные чиновники говорят одинаковым набором фраз, независимо от того, на каком языке они разговаривают?»
Глава 18
Обратный путь в столицу Кении напоминал отступление разбитой армии. В первой машине все время плакала Люба, для которой смерть Антона Вермишева оказалась сильным потрясением. Мужчины мрачно хмурились, даже не разговаривая друг с другом. Во второй у Жени наступило какое-то непонятное оцепенение, и она словно впала в ступор, не реагируя на окружающих. Сидевшая рядом с ней Джина все время тревожно смотрела на молодую женщину, опасаясь, что та снова потеряет сознание.
Дронго расположился рядом. Впереди сидели Бинколетто и Бретти. Перед самым выездом Дронго позвонил в Москву своему напарнику Эдгару Вейдеманису.
– Как ваша африканская охота? – поинтересовался Эдгар.
– Боюсь, что охота закончилась, – сообщил эксперт. – У нас тут происходят непонятные события.
– Все как обычно, – рассмеялся Вейдеманис. – Ты не можешь спокойно куда-нибудь уехать. Обязательно втянешься в какое-нибудь расследование.
– Более того, сейчас я почти превратился в одного из подозреваемых, – сообщил Дронго, – поэтому мне нужна твоя помощь. Сейчас я продиктую тебе номера паспортов. Проверь все, что сможешь узнать о банкире Дживане Араксманяне и заместителе руководителя федерального агентства Руслане Стригуне. Только желательно очень быстро. До завтрашнего утра.
– Проверю, – согласился Вейдеманис. – Что-нибудь еще?
– Если сможешь, посмотри, какие материалы есть на Евгению Кнаус. Это журналистка и телеведущая. И еще на Артура Ишлинского. Успел записать?
– Конечно. Постараюсь что-нибудь раздобыть, – пообещал Эдгар.
Дронго сидел в машине, глядя на медленно идущих носорогов, и подумал, что даже здесь, в такой первозданной красоте дикого мира, человек умудряется испортить жизнь не только себе, но и своим близким.
– О чем вы думаете? – спросила Джина.
– О нашей экспедиции, – признался он. – О том, что даже в таком месте находятся хищники, которые не дают нам спокойно жить.
– Я тоже об этом думаю, – призналась Джина. – Неужели действительно убийца находится среди нас?
– Нет никаких сомнений, – кивнул Дронго.
– Как это неприятно, – поежилась она, – просто не могу поверить. Как вы считаете, в полиции смогут определить, из какого ружья застрелили Ишлинского?
– Конечно, это несложно. И это меня очень беспокоит.
– Почему? – не поняла Джина.
– Убийца очень расчетливый и хладнокровный человек. Он дождался момента, когда можно выстрелить в Ишлинского, пользуясь паникой и вечерним закатом. Вы подумайте, насколько крепкие у него нервы, если в момент нападения львицы он думал не столько о собственной безопасности, сколько об устранении возможного конкурента или соперника. Для этого нужно иметь железный характер. Это во-первых. А во- вторых, он достаточно жестокий человек. Одно дело – выстрелить в своего соседа, и совсем другое – толкнуть молодого человека и зарезать его одним движением руки. Нужно быть готовым к подобному испытанию.
– Значит, завтра утром мы узнаем, кто этот убийца. Не понимаю, на что он рассчитывал, когда стрелял. Ведь вы сами говорите, что его легко вычислят.
– Вот это меня и беспокоит, – признался Дронго. – Ведь убийца должен был понимать, что рано или поздно все ружья проверят и его легко обнаружат. Тогда получается, что он просто дурак. А я в дураков не очень верю. Значит, убийца сделал какой-то трюк. Какой? Что он мог такое придумать, чтобы отвести от себя подозрение? Ведь он, не колеблясь, убил Вермишева, который хотел со мной переговорить. После этого убийства уже нельзя было всерьез рассуждать о случайном выстреле. Вы понимаете, что получается? Как только мы найдем ружье, из которого стреляли, мы сразу свяжем первое убийство со вторым. И этого человека просто арестуют. Неужели убийца не понимал, что его легко вычислят, когда пошел на второе убийство? Ведь после первого он легко мог объяснить произошедший несчастный случай плохой видимостью, паникой и случайным выстрелом, даже своим испугом. Но второе убийство уже ничем подобным объяснить невозможно. То есть он сознательно идет на то, что его разоблачат и арестуют. Я не
