– Карточные долги. Когда ты сам попал в трудную ситуацию, мне удалось раздобыть значительную сумму. Ее тоже надо было вернуть. Дело чести. Ценой за них была информация о тебе.
– Надеюсь, ты с толком распорядился своими тридцатью сребрениками.
– Если это тебя успокоит, то знай, что не проходит и дня с тех пор, чтобы я не заплатил за свой проступок.
– Как? – взорвался Саймон. – Своим добрым именем? Временем, проведенным в тюрьме? Тебе грозила опасность быть повешенным?
– Не кричи. Тебя могут услышать.
– Мне все равно…
– А должно быть не все равно. Хейвуд запросто может выяснить, где я остановился.
Саймон схватил палку.
– Будь ты проклят. Ты привел его сюда.
– Вообще-то я сбросил его с причала.
– Что?
– Я сбросил его с причала. – Ян, наконец, поднял глаза на Саймона. – На обратном пути я зашел к Жилю, он уже ищет для тебя другое убежище.
– О котором ты, несомненно, сразу же расскажешь Хейвуду.
– У меня больше нет карточных долгов.
– Проклятие, Ян, моя жизнь в опасности, а ты имеешь наглость шутить.
– Прости! Прости. Но я и представить себе не мог, что дойдет до такого. Сядь. Пожалуйста.
Саймон посмотрел на Яна. В глазах последнего была мольба. За обманчивой легкомысленностью кроется сложный, чуткий человек. Иногда он проявляет себя, но только иногда.
– Расскажи мне все по порядку, иначе я выбью из тебя правду, – прорычал он, садясь на кровать, его гнев постепенно утихал. Даже в такой ситуации он не мог долго злиться на Яна. Ян кивнул.
– Я не стал бы винить тебя, если бы ты так сделал. Что ж, слушай. Все началось в Кентербери. Мы еще тогда так успешно выступали в Королевском театре. Помнишь?
– Да.
– Я встретил Хейвуда в гримерной комнате. Нас представили друг другу. Я не помню, кто, но мы разговорились. Тогда его звали не Хейвуд, если тебе интересно. Он представился как Тэнси. Мы отправились в таверну, и выпили, причем немало, – он нахмурился. – По крайней мере я.
– И что было дальше?
– Боюсь, я слишком много болтал. Он интересовался не только тобой. Казалось, ему были интересны театральные сплетни. Через несколько дней он снова пришел в гримерную комнату, потом он пригласил меня на обед и представил некоторым друзьям. Мы выпили, сыграли в карты… – Ян развел руками. – Думаю, об остальном ты и сам догадываешься.
– Ты проиграл.
– И достаточно большую сумму. Я был так рад, когда Хейвуд заплатил за меня. Он сказал, что он мне друг и не будет настаивать на немедленном возврате долга. Я ответил, что благодарен ему, потому что в противном случае мне пришлось бы идти к ростовщику, и я закончил бы как ты.
– Ага. Значит, мы подходим к главному.
– Да. Он начал расспрашивать о тебе, Саймон. Но тогда мне показалось, что его неприязнь направлена на Миллера.
– Да что ты. Почему? Ян потер нос.
– Боюсь, я не помню. Слишком много выпил. В любом случае, когда он спросил, что ты собираешься делать, я ему рассказал.
– И? – спросил Саймон, когда Ян замолчал.
– И той же ночью тебя арестовали за убийство Миллера.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
– На следующий день Хейвуд пришел в театр и вернул мне долговые расписки.
– Проклятие! Почему ты молчал?
– Я рассказал бы, но Хейвуд как сквозь землю провалился. Никто ничего о нем не знал, по крайней мере, под именем Тэнси. У меня не было доказательств, – произнес Ян. – Ни судья, ни адвокат, ни тюремщики, никто не стал бы меня слушать.
– Он все прекрасно устроил, – сказал Саймон и сжал губы, его гнева как не бывало. Прошлого не вернешь, и Ян сделал достаточно в свое оправдание. Он спас Саймона от веревки.
– Твоя история звучит настолько неправдоподобно, что все подумали бы, что ты пытаешься меня защитить.
– Да, – Ян откинулся на спинку стула, он выглядел постаревшим на десяток лет. – И мне кажется, он устроил так, чтобы миссис Миллер вернулась домой как раз в нужный момент. Но я не могу утверждать наверняка.
