– Расскажи, как случилось, что ты сбросил его в воду.
– Ах, это. Мы просто не пришли к общему мнению по поводу его камзола. Красный бархат с золотым шитьем. – Ян содрогнулся.
– Врезать бы тебе хорошенько.
– Но ты ведь не сделаешь этого. Я… Тихо!
– Что? – спросил Саймон, но теперь и сам услышал: ступени лестницы скрипели, но, кроме этого, был еще и другой звук, хлюпающий. Как будто кто-то шел по лестнице в мокрой обуви. Ян и Саймон посмотрели друг на друга и встали по обе стороны двери. Саймон со своей палкой, Ян с тростью-клинком. Послышалось шуршание поправляемой одежды, а затем кто-то громко постучал в дверь.
Бланш не спускала глаз с портрета, медная пластинка на раме сообщала, что это – достопочтенный Джеффри Вернон, и больше ни слова. Сходство с Саймоном было поразительным, хотя вблизи Бланш могла различить кое-какие различия, которые касались не только одежды мужчины, которая вышла из моды двадцать лет назад. Его глаза были светло-карие, у Саймона темные. Нос был тоньше, подбородок более округлой формы. Это не Саймон, но кто-то достаточно похожий на него, чтобы быть его братом-близнецом. Кто же он?
– Гм! – послышался голос позади нее, Бланш повернулась и увидела дворецкого, который впустил ее в дом. – Виконтесса очень сожалеет, но она сегодня не принимает.
– Кто это? – спросила Бланш, указывая на портрет.
Дворецкий снова едва удостоил ее взглядом.
– Я думаю, там ясно написано. Это – достопочтенный Джеффри Вернон. – Он должен был стать четвертым виконтом, – ответил дворецкий, и выражение сожаления на лице сделало его немного человечным.
– Должен был стать?
– Он умер много лет назад. – Слуга опять надел маску бесстрастного дворецкого. – Виконтесса не сможет принять вас. Я вас провожу.
Бланш, бросив последний взгляд на портрет, направилась к двери, которая через мгновение захлопнулась за ней, оставив стоять на улице в полной растерянности.
– Мисс? – позвал ее Макнелли. – С вами все в порядке?
Бланш вздрогнула и посмотрела на него.
– О да! Нам лучше уехать, – сказала она шепотом и взобралась на телегу. – Здесь кроется какая-то загадка.
Макнелли удивленно посмотрел на нее, но от дальнейших комментариев отказался, за что Бланш была ему очень благодарна. Погрузившись в свои мысли, она не заметила всадника, который двигался им навстречу. Макнелли свистнул, она подняла глаза и тут же застыла. Это был Квентин Хейвуд.
Квентин обернулся и посмотрел вслед удаляющейся повозке. Он мог поклясться, что в ней сидела Бланш Марден. Она выглядела старше и грузнее, но это ничего не значило. Скорее всего, маскировка. Что она здесь делала?
Он какое-то время следил за повозкой, затем пожал плечами и поехал по дорожке к дому. Еще несколько часов назад он, не задумываясь, бросился бы в погоню, но с тех пор многое изменилось. С него хватит. Он выходит из игры.
На это он решился после одного происшествия, которое другим людям показалось бы сущей ерундой. Мужчина с ограниченным количеством денег и хорошим вкусом не может позволить, чтобы его прекрасную дорогую одежду превращали в тряпки. В этих бесконечных погонях он потерял пару туфель, несколько пар брюк и дорогой парик. А теперь еще и его новый камзол из красного бархата с золотым шитьём был безнадежно испорчен водой Дуврского пролива. Это уже переходило все границы. Он объездил пол-Англии, выполняя поручение Гонории. А что в ответ? Только убытки и унижения. Пришло время Гонории платить.
Около дома он бросил поводья конюху и вошел внутрь, небрежно взяв шляпу подмышку. Дворецкий почтительно поклонился и ушел доложить виконтессе о его прибытии, затем вернулся, чтобы проводить Квентина в ее будуар. Пока он ждал, его не покидала мысль об увиденном на дороге.
Гонория раскинулась на тахте, обитой синим бархатом. Одна рука покоилась на спинке, выгодно подчеркивая изгибы ее роскошного тела.
– Ну? Есть какие-нибудь новости?
– Да, – ответил Квентин, пристроил шляпу и уселся в одно из глубоких бархатных кресел, которые стояли в комнате. Вся комната была выдержана в синем и золотом. – Что мисс Марден здесь делала?
– Кто?
– Марден. Которая была с… актером.
Гонория нахмурилась:
– Ты говоришь загадками, Квентин. Никого здесь не было.
– Нет? Я только что видел, как она ехала от дома к воротам.
– Ах, теперь я понимаю. Женщина от какого-то благотворительного общества добивалась встречи со мной.
– Она была загримирована, – терпеливо сказал Квентин. – Говоришь, ты не видела ее?
– Конечно, не видела, – Гонория подалась вперед, забыв о своей вальяжной позе. – Ты серьезно считаешь, что попутчица актера была здесь?
– Да.
