дом.
Они приземлились на лужайке. По аккуратно подстриженной траве им навстречу торопливо шагали мужчина и женщина. Мужчина был высокий, худой, с бородкой клинышком и длинными, развевающимися на ветру волосами. Женщина — наоборот, приземистой и полноватой, с короткой стрижкой.
Роберт Хилл обнял женщину, которая радостно тараторила:
— Как приятно снова тебя видеть! Нет, как здорово, что ты к нам выбрался!
Хилл представил их Джудит:
— Это мои очень хорошие друзья — Кейт и Лоранс.
Интересно, часто ли Хилл здесь бывает? — подумала Джудит, и многих ли женщин представляет им?
— Пошли в дом, побыстрее, — торопил всех Лоранс: с Ла-Манша дул злой холодный ветер.
Они вошли в вестибюль, где в большом камине полыхало чуть ли не целое бревно и стояли уютные обитые цветастым ситцем кресла. Судя по конторке в углу, это была гостиница.
— Ну, я, как всегда, на кухню, — объявила Кейт.
Роберт направился к полуотворенной двери, за которой Джудит увидела накрытый стол.
— Я хотела бы привести себя в порядок, — сказала она.
Джудит зашла в маленькую комнатушку, взглянула на себя в зеркало и поняла, что едва ли в этом преуспеет. Резкие порывы ветра растрепали волосы, матовая кожа влажно блестела из-за сырой погоды, а в косметичке — всего лишь губная помада и тушь для ресниц. К тому же в спешке она нацепила на себя то, что Луиз вытащила из шкафа: джерсовый удлиненный темно-красный жакет и черную юбку до колен — одежда удобная, но ничего особенного. В ее в гардеробе есть кое-что и получше. Тебе бы не паниковать, а получше распорядиться своим временем, сурово осудила себя Джудит.
Возможно, когда Роберт присмотрится к ней сегодня повнимательнее, он изменит свое решение. И тогда жизнь потечет дальше — однообразная, в каждодневных заботах, со скупо отмеренными радостями.
Джудит промокнула бумажной салфеткой лицо, дотронулась до губ помадой, провела щеткой по волосам. Ничем больше она себе помочь не могла.
Кейт суетилась у накрытого стола, толкая сервировочный столик с гордой улыбкой повара, который знает, что приготовленные им блюда — произведение искусства.
Роберт пододвинул Джудит стул. Она села и пробежалась взглядом по многочисленным тарелкам и вазочкам. При виде отбивной по-веллингтонски, с золотистой корочкой и розоватой мясной подливкой, ее рот наполнился слюной, и она, улыбаясь, сказала:
— Даже если вопрос о замужестве больше не стоит, я собираюсь извлечь из ситуации максимальную пользу. Сейчас хорошенько все распробую.
— Почему это вопрос не должен стоять? — удивился Хилл.
— Я только что посмотрела в зеркало и…
— …И увидела там красавицу, правда… голодную, — добавил он, заметив, как Джудит облизнулась.
— Я умираю с голоду, — призналась она. Вид и запах снеди, приготовленной Кейт, воздействовал, казалось, на все ее органы чувств сразу. — Можно сказать, я не ела два дня.
— Неужели целых два дня? Странно, что вы не утонули в ванне, — шутливо отозвался Хилл.
— Тяжелые мысли держали меня на плаву.
— Самое время взяться за вас.
Хилл, положив на тарелку Джудит большую отбивную, начал сооружать сложный гарнир. Джудит пыталась протестовать, но безуспешно — он остановился только тогда, когда на тарелке не осталось свободного места.
— Ешьте, — с притворной суровостью велел Хилл и занялся собой.
Попробовав таящий во рту пирожок, Джудит хотела похвалить кулинарное искусство Кейт, но Хилл пресек поток комплиментов.
— Не болтайте.
Он шикал на Джудит всякий раз, когда она пыталась заговорить, и потому трапеза протекала почти в полном молчании. И все же она остро ощущала спокойную силу сидящего рядом человека, его ненавязчивое внимание. Вскоре Джудит почувствовала себя на редкость комфортно, и, уже не тревожась никакими мыслями, просто наслаждалась прекрасной едой и мягким теплом уютной комнаты.
— А вот теперь поговорим, — предложил Хилл, когда Джудит не могла больше проглотить ни кусочка.
Она отпила немного вина и удовлетворенно откинулась на спинку стула.
— Все было потрясающе вкусно. Посетители должны толпами собираться на такую еду.
— Так оно и есть.
— А где же они сегодня?
— Сегодня здесь только мы. Гостиница официально закрывается в конце октября и открывается на Пасху. Я всегда приезжаю сюда во внесезонье. Кейт и Лоранс не возражают, а для меня это прекрасная берлога.
— Берлога? — недоуменно переспросила Джудит.
— Ну да. Вы не знаете, что это такое?
— Место, где никто не может до человека добраться.
— И человек спокойно отлеживается в ней, сколько душе угодно. Обычно я провожу здесь дней пять-шесть. — Хилл добавил вина в стакан собеседницы и наполнил свой. — Мы можем пробыть здесь до следующего уик-энда. Если пожелаете, я отвезу вас обратно сегодня же вечером, но, если вы останетесь здесь со мной, вы будете получать по тысяче фунтов в день.
4
Джудит лишилась дара речи.
— Речь идет о днях, не о ночах, — уточнил Хилл. — И об отдельных комнатах.
Это еще куда ни шло, подумала Джудит, но возмутительно само предложение: ее общество оценивается наличными. И она, не скрывая своего негодования, ехидно сказала:
— Уточним кое-что. Значит, вы собираетесь платить мне только за то, чтобы я осталась?
— Будем считать это небольшим вложением капиталов с моей стороны, — туманно пояснил Хилл.
— А вам не кажется, что все не так просто? У меня родные, работа…
— Позвоните сестре и скажите, что вы ездите по округе, собираете редкие книги для той библиотеки, в которой вам предстоит работать.
— Но она ни за что этому не поверит.
— Она доверчива и поверит чему угодно, — усмехнувшись, заметил Хилл. — Особенно если это сулит хорошие деньги.
Он явно презирал Луиз. Подобные высказывания в адрес сестры Джудит уже слышала от своих друзей, и каждый раз это причиняло ей боль. Как и сейчас. Но она сдержалась и только коротко спросила:
— А какую сказку я должна сочинить для своего редактора?
— На работе у вас недельный отпуск.
Джудит задохнулась от негодования.
— Что?! Вы уже об этом договорились? С кем?
— С Алексом Гинчером и Джоулом Хантером.
О, значит, Хилл знаком с владельцем «Ньюс» и главным редактором! Так-так…
— И вы сказали, что я уезжаю с вами?
— Да.
