Иными словами, Роберт Хилл поставил их перед фактом, а они не посмели возражать.
Возмущенная до глубины души, Джудит сказала севшим от сдерживаемого гнева голосом:
— Благодарю вас, мистер Хилл, но вы слишком много себе позволяете. Я предпочитаю вернуться домой. Деньги — это хорошо, и еда, я уверена, будет великолепной, — теперь в ее голосе звучали саркастические нотки, — но мне почему-то не нравится, когда мною распоряжаются, как собственностью, лишая меня всякого выбора.
— Выбор у вас есть. Вы можете остаться или уехать. Да, я позволяю себе слишком много. Дурная привычка, согласен. — Спокойная медлительность речи Хилла, контрастирующая с резкостью Джудит, невольно заставляла вслушиваться в его слова. — Но, если мы проведем здесь несколько дней, вы сможете узнать и другие мои привычки, прежде чем решить, стоит ли вам связывать свою жизнь с моей. А кроме того… предложенная мною сумма, конечно, не покроет все долги вашей семьи, но несколько тысяч фунтов все же лучше, чем ничего.
По мере того как Роберт Хилл говорил, гнев Джудит стихал. Вероятно, он прав. Это единственная возможность узнать его получше. Нельзя же выходить замуж — если она, конечно, решится на это — за совершенно незнакомого человека. Нужно быть благодарной за то, что он дает ей такой шанс. Кроме того, и в этом Хилл тоже прав, она не может позволить себе отказаться от ежедневной тысячи фунтов, когда семья отчаянно нуждается в деньгах.
— А вы будете, в свою очередь, искать мои дурные привычки? — смягчилась Джудит.
Хилл улыбнулся такой открытой улыбкой, что Джудит, сама того не желая, улыбнулась в ответ.
— Я знаю, что приобретаю. Вы из тех, кто не имеет дурных привычек.
— Но у меня нет даже зубной щетки, — спохватилась Джудит. — Все, что я имею, — губная помада, пачка бумажных носовых платков да снотворное.
— Ну, зубная щетка в гостинице найдется. А все остальное мы купим завтра. Что же касается снотворного… Уверяю вас, мы будем жить в отдельных комнатах, так что подсыпать мне его в кофе не обязательно.
И Джудит неожиданно развеселилась.
— Раз уж вы видите меня насквозь, не буду и стараться. Да и сама воздержусь принимать его — хочу посмотреть, что готовит мне будущее.
Джудит искренне возмущала манера Хилла идти напролом, но, подумав, она решила: таковы, должно быть, все, кто пробился к богатству и власти своими силами. К тому же, честно говоря, очень хотелось остаться. Последнее время она как будто двигалась изъезженной унылой дорогой — ничего яркого, интересного, что зажигало бы кровь. Это относилось и к работе, и к окружающим. Так зачем же выбрасывать этот кусочек цветной мозаики, случайно попавший на серое панно ее существования?
— Пойду позвоню Луиз, — сказала Джудит, — но сомневаюсь, что она поверит в сказки о раритетах.
— Спорим? — усмехнулся Хилл.
Джудит позвонила из телефонной будки в вестибюле. Как ни странно, Луиз действительно поверила и пожелала хорошего улова. А когда Джудит сообщила, что у нее с Робертом Хиллом установились дружеские отношения, сестра даже остерегла ее:
— Ты же знаешь, о нем чего только ни говорят. Но ты сумеешь о себе позаботиться? Правда?
— Конечно, — заверила Джудит. — Куда тебе завтра позвонить?
Луиз сказала, что возвращаться домой ей пока не хочется, она с детьми еще немного позлоупотребляет гостеприимством Джудит, и еще раз извинилась за причиненные хлопоты.
Что ж, подумала Джудит, положив трубку, это вполне вписывается в общий фантастический ряд: антикварные книги, путешествие на вертолете, затерянная на побережье гостиница, решение, которое я должна принять, — стать женой в общем-то незнакомого человека или позволить Эрбану отправиться в тюрьму…
— Она поверила, — сообщила Джудит Хиллу, который стоял около камина.
— Ну вот… А вы сомневались. Может быть, прогуляемся к пляжу?
Джудит не возражала.
Он надел плащ, а ей предложил клетчатое пальто Кейт. Стояла кромешная темень. Ни луны, ни звезд. В воздухе чувствовался запах соли, слышался ровный гул прибоя. Джудит беспомощно огляделась по сторонам.
— Ничего не вижу…
Хилл взял ее под руку.
— Почти все тропинки ведут вниз, к воде. Они довольно пологие. А пока мы доберемся до пляжа, ваши глаза привыкнут к темноте.
И опять он оказался прав. Спуск оказался довольно легким. А когда под ногами зашуршала галька, Джудит уже различала темные очертания утесов, опоясывающих маленькую бухточку.
Здесь, внизу, шум прибоя и громкое завывание ветра сплетались в одну дикую мелодию. Они поднялись на пологую вершину утеса, нависшего над бушующими волнами, и остановились у края каменистого склона. Хилл обнял ее за плечи.
Порывы ветра жадно набросились на Джудит, грозя свалить с ног, и она прислонилась к Роберту, который стоял незыблемо, как скала.
— Вам требуется балласт, и потяжелее.
— Полагаете, мне нужно поправиться?
— Думаю, у вас это не получится, коль скоро вы днями обходитесь без пищи. Но я-то хотел сказать другое: держитесь за меня покрепче.
Склонившееся над ней лицо Хилла казалось темной маской, на которой, как ни странно, выделялся тонкий белый шрам. Его рот был совсем рядом с ее ртом, и Джудит закрыла глаза, не зная, как реагировать, если Хилл вдруг вздумает поцеловать ее.
— Вы вся дрожите, — сказал он. — Давайте пойдем обратно.
Джудит действительно дрожала в теплом пальто, потому что ветер был очень холодный и еще потому, что вдруг поняла: один настоящий поцелуй — и она по доброй воле окажется в постели Хилла.
Кейт встретила их в вестибюле и спросила, не нужно ли что-нибудь. Хилл попросил чашку кофе и бренди, а Джудит от всего отказалась.
Кейт проводила гостью в отведенную ей комнату. Комната оказалась чудо как хороша: обои в цветочек, темные гардины на окнах и кровать под балдахином — настоящий викторианский стиль. На кровати лежала ночная рубашка из фланели с высоким воротничком и длинными рукавами — должно быть, из личных запасов Кейт.
Джудит прошла в ванную комнату, в которой уже лежали все необходимые туалетные принадлежности, вымыла голову и села, поджав ноги, перед камином, чтобы высушить волосы. Медленно водя щеткой, она раздумывала, как поступить, если Роберт постучит в дверь. Она даже не заметила, что в своих мысленных диалогах перестала называть его по фамилии. Хотя если бы он собирался соблазнить ее, то наверняка попытался бы поцеловать на пляже. А все же интересно, что бы он сказал, увидев ее в ночной сорочке Кейт?
С таким сумбуром в голове, подумала Джудит, я полночи проворочаюсь с боку на бок. Однако она тут же провалилась в сон, и никакие кошмары ее не мучили.
Когда она открыла глаза, был уже день, и Роберт, полностью одетый, стоял у ее кровати. Джудит села, подтянув одеяло к самому подбородку, и спросила:
— И давно вы тут стоите?
— Несколько минут. Завтрак уже готов. Потом мы отправляемся за покупками.
— Не знаю… — неуверенно протянула Джудит, у которой в кошельке было немногим больше двадцати фунтов — чуть меньше, чем на счете в банке.
— Ночная рубашка у вас потрясающая, — ухмыльнулся Роберт. — Уверен, у Кейт в шкафу и еще кое- что для вас найдется.
— Ладно уж, — смилостивилась Джудит, — едем за покупками.
Около гостиницы их поджидала машина. Не успели они отъехать, как Роберт вручил ей пачку
