Узел времён

Леони было так неудобно, что она никак не могла заставить себя пописать.

— Слушайте, оставьте меня хоть на секунду. Я так не могу, — запротестовала она.

— Извини, милочка, — сказала Дейдра, — не имеем права. Не беспокойся. Если излишняя застенчивость мешает, мы можем поставить катетер.

— Либо расслабься и займись делом, — добавила Мелисса.

Они продолжали улыбаться, но все это выглядело отнюдь не лучезарно.

Спустя двадцать минут Леони наконец справилась с собой, оскорбленная и взбешенная. Позволила Дейдре и Мелиссе довести ее до койки. Она была еще на полпути, ее голая задница наполовину торчала из-под задранного больничного халата, когда в дверь вошел крупный мужчина.

— Здрасьте-здрасьте, мисс Уоттс, — сказал он. — Я доктор Сэнсом, заведующий. — Любовно оглядел ее, пока медсестры подняли ее на кровать и укрыли одеялом. — Можете идти, — разрешил он медсестрам.

Сэнсом оказался рослым мужчиной с красным лицом техасца, лет около шестидесяти, в дорогом деловом костюме. Он распространял вокруг себя ореол человека, уверенного в себе и привыкшего командовать. Огромные руки, крепкие и мозолистые, больше походили на руки рабочего, а не медика. Пухлый нос картошкой был покрыт красной сеточкой лопнувших сосудов.

— Добро пожаловать в психиатрическую клинику Маунтин Ридж, — сказал он. — Знаешь, почему ты здесь оказалась?

— Потому, что мои родители заплатили вам за то, чтобы меня признали сумасшедшей?

— Ответ истинного параноика, мисс Уоттс, но мы к такому привыкли. Ваши родители очень вас любят и очень озабочены вашим психическим здоровьем. Систематическое употребление наркотиков, беспорядочные сексуальные связи… — Он ухмыльнулся. — Ваши фантазии насчет собственного отца…

— Понятия не имею, о чем вы, — сказала Леони, мрачно глядя на него. — У меня нет никаких фантазий насчет моего отца.

— Думаю, вы прекрасно знаете, о чем я. Ложные воспоминания, безумные обвинения. И, в довершение ко всему, попытка самоубийства. Все это свидетельствует об изрядной склонности к галлюцинациям.

— Какая еще попытка самоубийства? — ахнув, переспросила Леони.

— Передозировка оксиконтина. Если бы родители вовремя не пришли на помощь, вы бы умерли…

— Чушь. Меня спасли не родители. Спасла меня Кончита, горничная. Если оставить все в руках моих родителей, они бы с удовольствием позволили мне умереть.

— Опять паранойя, мисс Уоттс. Честно говоря, чем больше я вас слушаю, тем больше удостоверяюсь в том, что передозировка была именно попыткой самоубийства. Именно поэтому вас принудительно поместили в Маунтин Ридж, согласно статье пятьдесят один — пятьдесят Гражданского кодекса Калифорнии.

— Помещена за что? Не понимаю. Зачем меня сюда поместили?

— Естественно, ради вашего же блага.

— Не верю, что это законно. Я была пациентом медицинского центра Калифорнийского университета, меня лечили после передозировки, а утром меня накачали успокоительным, похитили и упрятали сюда. Разве это законно?

— Похитили, мисс Уоттс? Упрятали? Снова параноидальный бред. Ваши мать и отец были обеспокоены — совершенно обоснованно, с моей точки зрения, — что вы можете снова попытаться совершить самоубийство. Решили, что будет безответственно оставить вас в больнице с открытым режимом, без необходимой психиатрической помощи и круглосуточного наблюдения, на случай повторной попытки суицида. Они выполнили все формальности и получили разрешение на это. Заключение было написано главным врачом округа Лос-Анджелес. Оно позволяет нам держать вас в Маунтин Ридж семьдесят два часа для оценки вашего психического состояния, чтобы убедиться, что в дальнейшем вы не станете подвергать свою жизнь опасности.

— И через семьдесят два часа меня отпустят?

— И не мечтай, — рявкнул Сэнсом. Внезапно он наклонился к ней и доверительно зашептал: — Между нами, по истечении семидесяти двух часов у нас не будет недостатка в причинах продлить срок принудительного лечения и держать тебя здесь… ну… столько, сколько мы захотим. Я собираюсь лечить тебя намного дольше, чем ты можешь вообразить.

— Без вариантов, ты, задница. Я выпущена под залог за вождение в состоянии опьянения и хранение наркотиков. Через пару месяцев должен состояться суд, так что ты не сможешь просто спрятать меня здесь.

— С этим уже все уладили. Дорожный патруль Калифорнии отозвал обвинения. Они согласились, что пребывание в суде может ухудшить твое психическое состояние. Так что ты в полной нашей власти. Думаю, твой случай окажется весьма интересным.

Психиатр нажал на кнопку звонка у кровати, и спустя считанные секунды появились Дейдра и Мелисса.

— Будьте добры, зафиксируйте пациента, — приказал Сэнсом и вышел, даже не оглянувшись.

Глава 13

В следующий раз Леони увидела живого человека, когда Дейдра принесла ленч и развязала ремни, чтобы у нее была возможность поесть. На подносе лежало еще с полдюжины таблеток, разного размера и цвета. После еды Дейдра заставила ее их все принять. Потом Леони предложили сходить в туалет, а затем снова привязали к койке.

От таблеток она уснула. Когда проснулась, уже смеркалось, а над ней, будто призрак, нависал тщедушный мужчина с вытянутым, будто морда хорька, лицом, редеющими седыми волосами и грязными зубами.

Леони ахнула и отдернулась. Мужчина всплеснул маленькими бледными ладонями, что отнюдь не выглядело жестом успокоения.

— Кто вы? — хрипло спросила Леони.

— Э… а… доктор Гринспун. Я пришел, чтобы задать тебе несколько вопросов.

— Я не хочу отвечать на вопросы. Устала. Уходите.

— Это входит в программу оценки вашего психического состояния, мисс Уоттс. Обязательного.

Гринспун включил все лампы в палате, развязал ремни и усадил ее в койке, подложив под спину кучу подушек. Потом дал Леони ручку и огромную стопку листов бумаги, закрепленную на пюпитре.

— Это займет не более девяноста минут.

— Девяноста? Что это?

— Мультифазный опросник по миннесотской методике. Тут… сейчас гляну… пятьсот шестьдесят семь пунктов.

— Что за хрень, пятьсот шестьдесят семь пунктов?

— Э… а… пятьсот шестьдесят семь вопросов. На каждый отвечаешь «да» или «нет». Вопросы совершенно однозначные. Если ответите на них честно, это даст нам точную картину ваших проблем с психическим здоровьем.

Доктор улыбнулся, обнажив достойные крысы зубы.

— Это хороший тест, мисс Уоттс. Когда мы поймем, что с вами не так, мы будем знать, как вас лечить, чтобы вы снова были здоровы…

— Какая чушь, — не сдержалась Леони. — Вы, ребята, не собираетесь меня «вылечить». Вы держите меня здесь насильно, — она кивнула на ремни, которые только что развязал Гринспун. — Я в тюрьме!