– Да. Если нам повезет с дорогами и лошадьми, то уже через пять дней мы сможем оказаться в долине Луары.
Ханна подняла голову, не скрывая тревоги:
– Ты можешь не доехать так далеко, Жан. Ты это знаешь. Я сделала, что могла, но твои раны… – Она вздохнула. – Тебе следовало бы отдыхать по меньшей мере месяц.
– А ты знаешь, что я не могу этого себе позволить. Ради нас всех я не могу успокоиться, пока не сделаю то, что должен.
Повинуясь кивку Ханны, Хакон бережно уложил Жана на носилки. Ханна повернулась к Бекк, которая обеспокоенно переминалась рядом.
– Эта бутылка – для повязок. – Целительница вручила ей фляжку. – А это – чтобы пить перед сном и всякий раз, когда боль станет слишком сильной. – Она улыбнулась. – Не перепутай.
Бекк принюхалась к содержимому обеих фляжек.
– Не перепутаю. Спасибо тебе.
– Я сделала не так уж много.
Бекк обняла немолодую женщину.
– Ты спасла ему жизнь. Я у тебя в неоплатном долгу.
Морщинистая рука взъерошила черные кудри Бекк.
– Помоги ему исполнить клятву – и ты отплатишь мне сторицей.
Когда Жана устроили на носилках, Хакон занял место во главе небольшого отряда. За лошадьми присмотрели не хуже, чем за их хозяевами, и теперь они рвались в путь, раздувая ноздри и выдыхая едва заметный пар. Осенний день был прохладным, но безжалостный холодный дождь перестал, и лучи солнца прокладывали коридоры света среди деревьев.
Ханна в последний раз подошла к носилкам Жана, чтобы немного поправить его повязки и шины. Переломанная рука на секунду неловко прикоснулась к морщинистой кисти.
– Довольно. Ты сделала все, что могла. Я тебе благодарен.
Она с трудом выпрямилась.
– Этого может не хватить.
– Должно хватить.
– Иди с Богом, Жан Ромбо.
Повинуясь взгляду Жана, Хакон приказал Фенриру идти. За ним пристроились люди с носилками, дальше – их сменщики. Бекк замыкала шествие.
Ханна смотрела им вслед еще долгое время после того, как они исчезли в лучах заходящего солнца. А потом вздохнула и отправилась обратно на свой холм. Кроме сосны, она разбрасывала на своем пути различные вещества, добытые из растений и животных. Это не собьет гончих собак со следа полностью, но на какое-то время задержит их. Ханна понимала, что дорога каждая секунда. И для того, чтобы понять это, ей не нужно смотреть в огонь.
Глава 10. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
– Ты уверен, что это они?
– Уверен, милорд. Их пес воет по-особому. Он недавно отправился на охоту.
– Значит, они лишились своих ушей и носа? Отлично.
Это был один из самых длинных разговоров Джанкарло Чибо за всю неделю. Он сохранял силы на езду, да и говорить было не о чем. Эти дурни хотели оставить его в городе, пока сами поедут за рукой: они, дескать, привезут ее ему, а он тем временем отдохнет. И только сам Чибо знал, что кровь струится у него изо рта не из-за трудной дороги, а из-за отсутствия того, в чем он так нуждался. Ему необходимо было держать волшебную кисть в своей, класть ее себе на грудь – только это остановит алый поток. Возможно, дуралеи и захватили бы талисман и с торжеством привезли руку в Виттенберг, но Чибо слишком хорошо знал, что они доставили бы ее трупу.
Даже теперь, просто приблизившись к ней, он почувствовал себя лучше. По их словам, до нее оставалось меньше полулиги – и он мог бы подтвердить это, потому что ощущал ее притяжение. Уже так близко! А когда рука снова будет принадлежать ему, он никогда с ней не расстанется. И больше не совершит ошибок. Мгновенная смерть будет ожидать тех, кто украл у него руку, быстрая и безошибочная, как удар ножа в сердце. Пристрастие к необычному заставило Чибо медлить. Больше этого не случится.
Джанкарло обвел взглядом своих людей. Они сидели на земле, привалившись к стволам деревьев, поспешно пережевывая жалкие корки хлеба и вяленого мяса. Во время погони по Франции их численность уменьшилась на две трети: либо люди, либо их кони не смогли продолжать путь. Остались только пятнадцать человек, самые сильные. Так что архиепископ, самый старший из всех и к тому же больной, мог гордиться тем, что выдержал, что ехал впереди. Но, конечно, не страдая его немощью, они не разделяли и его мотиваций.
Франчетто снова казался полумертвым: его огромное тело свернулось в калачик. После Марсхейма он всегда спал в такой позе. И сейчас, не открывая глаз, он обратился к высокому немцу, стоявшему рядом с братьями:
– Тогда давайте нападем немедленно. Покончим с этим и вернемся в Сиену, к цивилизованной жизни.
Они все еще делали вид, будто отрядом командует Франчетто. Внешне придерживаясь этой фикции, Генрих не скрывал своего презрения.
– Они ждут вашего приказа, милорд.
