Август увидел, что теперь они с Чарли стоят рядом с ним, по бокам.
— Ну, как видишь, — пробормотал он в ответ. — Немного непривычно, конечно, ведь я всегда считал себя единственным ребенком в семье. Ну и привык к более чем снисходительному отношению.
— Хочешь сказать, считал себя пупом земли?
— Я бы сказал, имел предрасположенность к самолюбованию, но и твоя версия имеет право на жизнь.
— Не знаю, что и думать, — пробормотала Айви, отходя от Кливленда. — Я так давно, так долго ждала этого момента… И вот теперь, когда он наступил, вдруг испугалась.
— Меня тоже пугает это.
Услышав эти слова, она резко развернулась.
— Штульгерр!
— Связать их! — скомандовал он.
Охранники бросились выполнять приказ.
И тут на арену высыпало, похоже, все братство «Черных Фем». Они поспешно занимали места на трибунах. Очевидно, собрались увидеть занимательное представление. И у Августа не было сомнений на тему того, кому суждено стать звездами этого шоу.
— Откуда они здесь взялись? — спросил он Кливленда.
— Прошли через боковой вход. Я был вместе с ними. А отряд, с которым продвигался ты сверху, давал им точную информацию с помощью радаров. Так что им не понадобилось много времени, чтобы найти все, на что рассчитывали, в этой фашистской могиле.
— Вряд ли подходящее название для столь потрясающего сооружения, — заметил Штульгерр.
Август скроил презрительную гримасу. И тут их всех бросили на пол и связали вместе.
— Это смертельная ловушка. А ты говоришь о ней, как о фешенебельном СПА-салоне.
— Может, ты и прав. Однако сомневаюсь, что предстоящие процедуры покажутся тебе и твоему семейству приятным времяпрепровождением.
— Ты бессердечная тварь!
— Напротив. Должен признать, я испытываю особую теплоту, видя, что вся ваша семья наконец-то оказалась вместе. Жаль только, что воссоединение это долго не продлится.
— Мне следовало бы догадаться, что это ты, — пробормотал Август.
Штульгерр улыбнулся:
— Откуда тебе было знать? Ты же считал меня мертвым.
Глава сорок шестая
Август терпеть не мог сюрпризы. Однажды, еще маленьким, он вернулся из школы — мама была еще жива, — распахнул входную дверь и увидел, что в доме полно народу.
— Сюрприз! — радостно закричали все.
Он понимал, что должен засмеяться от радости или по крайней мере выразить удивление, что столько людей пришли отметить его день рождения. Но по некоей непонятной причине сделал обратное — заплакал, развернулся и бросился бегом вон из комнаты. Родители долго успокаивали его, считая, что мальчик просто смутился от неожиданности, и тогда Август был с ними согласен. Да, он смутился. Но позже, начав осознавать и анализировать все свои поступки и движения души, он, вспоминая этот случай, пришел к выводу, что никакое это было не смущение. Потеря контроля над собой и ситуацией — вот что его расстроило.
Понимание того, кем в действительности является Штульгерр, произвело аналогичный эффект. И Август вновь со всей силой осознал: «Я не контролирую ситуацию». Его обманули, обвели вокруг пальца, заставили гоняться за недостижимым. Он стал такой легкой мишенью и от этого чувствовал себя полным дураком.
— Что, не ожидал увидеть меня здесь? — насмешливо спросил доктор Ротшильд.
— Следует признать, никак не ожидал. Не каждый день видишь, как человек, умерший дважды, оказывается жив.
— Дважды?
— Первый раз в библиотеке, — сказал Август. — И второй — это когда я затолкал тебя внутрь этой омерзительной статуи.
Похоже, доктору Ротшильду понравилась его бравада.
— Ну и что будешь делать дальше? Каков план?
— Плана еще не придумал, — ответил Август. Он и все остальные — Эйприл, Чарли, Кливленд и Айви — лежали связанными на полу. — Но как только придумаю, тут же тобой займусь.
— Ты уж будь любезен, дай мне знать, — усмехнулся доктор Ротшильд. — А пока «Черные Фемы» займутся первым из обвиняемых.
Тут появились два охранника «Фем» — фрейсхоффен. Они волокли Алекса Пирсона. Вид его был ужасен: избитый, весь в крови и, похоже, не спал ни минуты со времени вылета из Нью-Йорка.
— Алекс! — воскликнула Эйприл. Бешено забилась, пытаясь освободиться от пут, потом вдруг затихла.
— Что происходит? — спросил Август. Но гадать долго не пришлось. Стражники протащили мимо него Алекса. При этом инвалидной коляски при нем не было. Он шел!
— Погодите! — воскликнул Алекс и выразительно взмахнул руками. — Прежде чем суд объявит свое решение, позвольте мне поговорить с Эйприл.
Доктор Ротшильд раздумывал недолго.
— Ладно, давайте тащите ее сюда! — И сделал знак охранникам. Те послушно развязали Эйприл.
Она вскочила, подбежала к Алексу. Собралась что-то сказать, но не находила слов.
— Так ты… можешь ходить? — после паузы прошептала она.
— Мне следовало сказать тебе об этом раньше. — В голосе Алекса звучали нотки сожаления. — Примерно с полгода тому назад, во время реабилитации я вдруг почувствовал боль в ногах. Для большинства людей ничего приятного в том нет, но я обрадовался. Верный признак того, что, возможно, начну ходить снова. Хотел сразу же поделиться с тобой этой новостью, но доктор посоветовал с этим не спешить.
— Почему?
— Чтобы не обнадеживать понапрасну. Врач знал немало случаев, когда люди, пошедшие вроде бы на поправку, первым делом сообщали об этом близким, а потом вдруг наступало резкое ухудшение. Вот и посоветовал мне подождать, посмотреть, не временный ли характер носят эти симптомы. Уж не знаю, правильно ли поступил, но я послушался его. А улучшение продолжалось. Я много занимался на тренажерах и через несколько месяцев снова пошел.
— Но тогда-то ты почему мне не сказал?
— Потому что у меня был план, — ответил Алекс. — Я хотел выждать… до свадьбы. Просто видел эту картину: я иду по проходу церкви к тебе, и лицо твое так и озаряется радостью. Собирался сделать такой вот свадебный подарок.
Глаза Эйприл наполнились слезами.
— Ах, Алекс! Ты должен был просто сказать мне…
— Теперь понимаю, — пробормотал он.
— Ты и в других вещах мне тоже лгал.
— Просто кое-чего недоговаривал, — объяснил Алекс. — На протяжении долгого времени я был членом «Черных Фем». Но мне не хотелось говорить тебе об этом до тех пор, пока я не объявлю себя новым Штульгерром.
Тут в беседу вмешался доктор Ротшильд:
— Видите ли, Эйприл, ваш жених хотел отобрать у меня контроль над «Черными Фемами». И, надо сказать, почти преуспел в этом. Сначала застрелил самого верного моего союзника, Кристофера Валодрина.
