Итак, произошли следующие события неожиданное появление наследника, необъяснимый пожар и прогулка загадочного привидения. Каким-то образом Николас оказался замешанным во всех трех.
Все произошедшее уже выходило за рамки разумного.
Элизабет была абсолютно уверена, что Николас не был сумасшедшим. Но у него были секреты. Жизнь, которую он вел до приезда в Шенстоун, определенно заключалась не только в поездках по разным странам.
Может быть, здесь ключ к разгадке, и его удастся найти в бумагах Уильяма.
Казалось, что чем сильнее она хочет попасть на чердак, тем труднее ей становится пробраться туда незамеченной.
Сначала ее поймал Питер.
— Ты ужасно выглядишь. Пойдем, позавтракаем вместе, — сказал он.
— Рановато, Питер.
— Ну да. Мы встаем вместе с садовниками, дорогая, и никто не может помешать нам насладиться прекрасным утром. Пойдем. Мы с твоим отцом собирались сегодня в Лондон, чтобы уладить кое-какие его дела.
Значит, ее отец сегодня выпишет чек, подумала Элизабет, соглашаясь составить Питеру компанию на время завтрака. И, наверное, на очень крупную сумму, принимая во внимание средства, выделенные Николасом специально для него.
Господи, все было совершенно непонятно. Зачем ему сначала давать деньги и крышу над головой, а затем пугать их до полусмерти посреди ночи?
— Ты видела его сегодня утром? — спросил Питер, наливая ей чай.
— Нет, нет. И прошлой ночью тоже. Я вообще не слышала, чтобы он заходил в свою комнату. Возможно, к тому времени я уже заснула. — Она взяла кусочек тоста и намазала на него апельсиновый мармелад. — Сегодня утром он, наверное, спал. Я не слышала ни звука из-за его двери.
— Хорошо. Я даже не пытаюсь понять, Элизабет. Ко мне он относится очень враждебно, а тебя желает до потери сознания. Доказательством тому может служить хотя бы то, что он не дает нам ни минуты наедине. А ведь именно па твое внимание я надеялся, приезжая в Шенстоун. Правда, тогда никто не ожидал, что вдруг появится наследник. Странно все.
— Сегодня вечером ты вернешься вместе с моим отцом? — Она постаралась придать своему голосу безразличное выражение, однако в душе была напугана тем, что город завлечет Питера и она его потеряет.
Он гостил в Шенстоуне уже пять дней — долгий визит по меркам загородных домов. Но он не страдал от недостатка деятельности. Он без устали катался на лошадях, охотился, играл в карты. Питер привык к хорошей компании и большому выбору развлечений везде, куда бы он ни приехал.
— Мы вернемся к обеду, — заверил он ее. — У тебя будет время и… возможность, чтобы… А вот и твой отец.
— Элизабет. — Отец сел рядом с ней. — Итак, Питер рассказал тебе о наших планах посоветоваться насчет инвестиций?
— Вас не нужно провожать до станции, не так ли? — Поезд до Лондона отходил в девять утра и в четыре пополудни. — Нет? Тогда я, пожалуй, поднимусь наверх и переоденусь.
Было еще довольно рано, около восьми утра; она могла бы проскользнуть на чердак, не будучи замеченной.
Не торопясь, она поднялась на спальный этаж, затем пулей метнулась по коридору в гостевое крыло.
Ей не нравилось, что приходится все делать в такой тайне: прятаться в альковах, дожидаясь, пока слуги пройдут мимо, продвигаться по коридору на цыпочках, забираться в бельевой шкаф. Вдруг кто-то схватил ее за руку, и она подумала, что сейчас умрет.
— Господи, Элизабет, зачем ты спозаранку крадешься в гостевое крыло?
Она не могла произнести ни слова. Ее сердце упало в желудок и яростно колотилось там.
— Я могу задать тебе тот же вопрос, — наконец смогла выговорить она.
— Я ночевал в моей гостевой комнате, — ответил Николас. — Мне нужно было поспать. А смежная дверь — слишком большой соблазн.
— Теперь я буду запирать ее на замок, чтобы тебе не приходилось топать по коридору, как призраку Рождества.
— О чем ты говоришь?
— О тебе. Ты ходил по коридору, поднимая несусветный шум.
— Я спал.
— Ты… Хромал и волочил за собой цепи…
— Ты сошла с ума? Что бы там ни было, Элизабет, но то был не я. Ты, должно быть, испугалась до смерти.
Голос разума говорил ей: конечно, не он. И пожар устроил тоже не он. Он просто захватил все, что было в ее жизни.
Итак, ты пришла проверить, все ли хорошо у твоего гостя?
Боже, он так сильно ее напугал, что она совсем забыла, зачем пришла в гостевое крыло. И любые объяснения только ухудшат ее положение.
— Нет, — наконец сказала она. — Ты меня напугал до полусмерти, и я забыла, зачем сюда шла.
Он явно не поверил ей, но не стал настаивать.
— Почему бы нам не совершить сегодня верховую прогулку и не осмотреть имение?
— Согласна. — Ей меньше всего хотелось прогуливаться верхом.
— Около десяти?
— Хорошо.
— Я не привидение, Элизабет.
— Я верю тебе.
Он казался удивленным, но продолжал:
— И как бы вам ни хотелось услышать обратное, поджог был совершен намеренно.
— Питер считает, что ты поджег. — Она развернулась и пошла прочь.
— Может, поджег он, — сказал Николас ей вдогонку.
Но она уже не слышала.
Они выехали в десять, начав путь от конюшен и углубляясь в земли имения, обрамленные фермерскими хозяйствами, расположенными в пяти милях отсюда позади зеленых рощ и террасированных садов.
Итак, он вполне компетентен в вопросах управления имением, подумала Элизабет. Такой факт следует запомнить.
Он задавал дельные вопросы об управлении поместьем, о получении доходов, об уплате налогов и распределении прибыли.
Чем же он таким занимался в жизни, что оказался настолько хорошо подкован и знал, какие вопросы нужно задавать?
Она чувствовала, что он наблюдает за нею.
— Ты любишь Шенстоун, — неожиданно сказал он, продолжая следить за выражением ее лица.
— У меня больше ничего не было, — сказала она, не подумав, и тут же захотела взять свои слова обратно. — Мне здесь действительно нравится, — добавила она. — Полагаю, здесь все несколько иначе, чем там, где ты вырос?
Он отвернулся и заслонил глаза от солнца.
— Нет, на самом деле очень даже похоже. У моей матери были деньги. Мы жили вполне обеспеченно.
Итак, она получила ответ хотя бы на один вопрос.
— А как познакомились твои родители? Ведь твой отец был эмигрантом.
Николас не подал вида, что ему не понравился вопрос.
— Он был врачом, ты же знаешь. Она не знала.
