— Что теперь говорить, — пожал плечами Барак. — Ведь вы сожгли все доказательства. В очаге тогда догорали документы из шкатулки?
— Да. Я не рассказал вам ни о чем, ибо не хотел подвергать вас риску.
Барак медленно кивнул и вперил в меня пронзительный взгляд.
— Скажите, ведь вы убили его? Ренна?
— Грех этот будет тяготеть надо мной до конца дней, — проронил я, прикусив губу.
— Уверен, у вас не было другого выбора. Пощади вы его, он убил бы вас.
— Не знаю, — вздохнул я. — Так или иначе, я оказался сильнее. Я держал его голову над водой, пока он не захлебнулся. Потом перевернул его лицом вниз, дабы создать впечатление, что он упал в воду, потеряв сознание. Так вы и нашли его, Джек. При вскрытии у Ренна обнаружили огромную опухоль, и потому причины внезапного обморока не вызвали у коронера сомнений.
— А кому Ренн собирался передать документы?
— По иронии судьбы, первоначально он должен был связаться с Бернардом Локом. Узнав о его смерти, Ренн решил отыскать в Лондоне сторонников заговора.
— Полагаю, таких достаточно.
— Возможно, — пожал я плечами. — Неоправданная жестокость короля вызывает все больше недовольства, и люди, желающие лишить его престола, не останутся без поддержки. И все же новый мятеж, скорее всего, будет подавлен, как и все предыдущие. В любом случае, я не желаю иметь с заговорщиками ничего общего.
Несколько мгновений мы молчали, глядя на старый могильный камень.
— А почему вы явились сюда? — нарушил тишину Барак. — Из любопытства?
— Скорее, из чувства вины, — ответил я с грустной усмешкой. — Когда я оправился от лихорадки и узнал, что Ренн похоронен в Лондоне и что лишь вы, Тамазин и Джоан проводили его в последний путь, мною овладела безумная идея. Я решил извлечь тело из земли и похоронить его здесь. И таким образом хоть отчасти загладить свою вину перед ним. В конце концов, здесь лежат его дед и бабка, — сказал я, указывая на могилу. — Его и короля Эдуарда Четвертого.
— О какой вине вы говорите? — возмутился Барак. — Это он виноват перед вами. Он все время водил вас за нос.
— Я же сказал, то была безумная идея. Не забывайте, перед этим я несколько дней пролежал в бреду.
— Вы ни в чем перед ним не виноваты, — непререкаемым тоном заявил Джек. — И перед своим покойным отцом тоже.
— Мне бы очень хотелось поверить в вашу правоту, — вздохнул я. — Как бы то ни было, я попытался выполнить свой последний долг перед отцом — выплатил по закладной и поставил на его могиле мраморный памятник. Вскоре я намерен там побывать. Но я сожалею, что между нами никогда не было душевной близости. Впрочем, сожалеть об этом сейчас, после смерти отца, совершенно бессмысленно.
— Вот именно.
— А сюда меня неодолимо тянуло. Сам не знаю, почему мне так хотелось увидеть эту могилу. Мне до сих пор трудно поверить в то, что Джайлс, к которому я чувствовал такую симпатию, все время меня обманывал и даже попытался убить. Впрочем, удивляться тут не приходится: людям свойственно предавать друг друга, и подчас они решаются на это по причинам куда менее существенным, чем те, что двигали Ренном.
— А как вы намерены поступить с его библиотекой?
— Не знаю, — пожал я плечами.
Среди вещей старого законника мы обнаружили его завещание. О племяннике там, разумеется, не упоминалось. Все свое имущество он отписал Меджи — за исключением библиотеки, которую он, как и обещал, оставил мне.
— Принимать его подарок нет никакого желания. Но в этом собрании хранятся некоторые рукописи и картины, которые необходимо уничтожить. Может, вы возьмете этот труд на себя? — спросил я, с надеждой глядя на Барака. — Съездите в Йорк и разберетесь с библиотекой. Из письма местного адвоката я узнал, что Меджи по-прежнему живет в доме, который перешел в ее владение.
— Опять тащиться в эту глушь? — скорчил гримасу Барак. — Снова питаться жутким варевом, которым потчевала нас старушка Меджи? Ну конечно, если вы настаиваете…
— Рад, что вы согласны, — поспешно перебил я. — После того как вы избавитесь от опасных рукописей, я свяжусь с мастером Лиландом, антикваром. Надеюсь, он купит большую часть книг. Что касается старинных сборников судебных постановлений, их лучше привезти в Лондон. Они наверняка пригодятся библиотеке Грейс-Инна.
— В Йорке я, вероятно, увижусь с Малеверером, — усмехнулся Барак. — Раз уж этот надутый болван вылетел из Совета северных графств, он вряд ли станет задирать передо мной нос.
— Ну, такие люди, как он, способны задирать нос в любом положении, — рассмеялся я. — Помните, я ведь питал подозрения на его счет. Но вы оказались правы — он слишком глуп и не способен вести двойную игру. Высокомерие и надменность — вернейший признак отсутствия ума. И все же, если вам доведется с ним встретиться, я не советую вам пускаться на дерзости.
— Посмотрим, — буркнул Барак. — Я хотел кое-что вам сообщить, — добавил он, пристально глядя на меня. — Возможно, сейчас настал подходящий момент.
— Слушаю вас.
— Я предложил Тамазин стать моей женой.
— Как я и предполагал, ей не понадобилось много времени, чтобы окрутить вас.
— Не понадобилось, — с довольным смехом согласился Джек. — Я сделал ей предложение, и она согласилась. Правда, у нее не было выбора, — добавил он, глядя на носки собственных башмаков. — Мы были не слишком осторожны. И недавно выяснилось, что вскоре у меня появится сын.
Он вновь рассмеялся, на этот раз смущенно.
— Может статься, в один прекрасный день игра случая возведет его на английский престол. И тогда он вновь устроит в стране реформацию и возродит в Англии веру своих предков-иудеев.
— В жизни всякое бывает, — ответил я, вперив в Барака испытующий взгляд. — Вы уверены, что женитьба — это действительно то, чего вы хотите?
— Уверен, — последовал незамедлительный ответ.
— Что ж, по-моему, вы с Тамазин отлично подходите друг другу. Возможно, семейная жизнь сделает вас аккуратнее, а в нашей конторе наконец воцарится порядок.
— Тамазин приложит для этого все старания.
— Без вас я бы совсем пропал, Джек, — тихо произнес я. — Вы очень помогли мне и в Йорке, и потом в Лондоне. Должен признать, нередко вы превосходили меня и в здравом смысле, и в прозорливости. А я был несправедлив к Тамазин и частенько возводил на нее напраслину.
— Она на вас не сердится, — с улыбкой заверил Барак. — А я чувствую настоятельное желание остепениться. И вы тоже, полагаю, не намерены впутываться в новые авантюры.
— До конца дней своих я буду держаться в стороне от политических игр, — заявил я решительно. — Тем не менее мне тоже предстоит кое-что изменить в своей жизни.
— О чем это вы?
— Недавно я получил письмо от Кранмера. Возможно, он чувствует себя несколько виноватым — ведь поручение, которое дал мне он, в конце концов привело меня в Тауэр. Впрочем, не мне судить об истинной подоплеке его поступков. Одно могу сказать — в отличие от Томаса Кромвеля этот человек, судя по всему, порой мучается угрызениями совести. Так или иначе, он сообщает, что в Палате по рассмотрению прошений имеется вакансия адвоката, и он предложил мою кандидатуру. Впереди грядут серьезные перемены. После падения королевы Кэтрин герцог Норфолк утратил свое влияние. Все его семейство пребывает в опале. Сторонники реформы, подобные Кранмеру, вновь прорвались к кормилу власти. Так что он вполне в состоянии оказать мне услугу. Жалованье, которое я буду получать в Палате, не столь уж велико, но теперь, когда я расплатился с долгами по этой проклятой закладной, мне хватит его с избытком. А самое главное — я буду защищать интересы простых людей, которые приходят в суд в поисках справедливости. Уверен, это занятие придется мне по душе.
