Вампиры не отказывают себе в удовольствиях. Ничто не в силах заменить живую человеческую кровь. Это похоже на одержимость, которую они не могут преодолеть. Ни один бессмертный не проживет на суррогатах дольше года. И пусть убивать не обязательно, но, начав охоту, они не находят в себе сил остановиться вовремя. Только вампир, проживший достаточно долго способен контролировать такие порывы. Стражи же обычно нечасто видят человеческую кровь, а тем более участвуют в убийствах, что является еще одним способом контролировать их.
Самое опасно время для нас — осень. Больше всего людей пропадет именно в эти месяцы. Человечеству проще всего это объяснить — время отпусков, когда каждый становится жертвой своей собственной глупости. И никого не волнует тот факт, что тел чаще всего не находят.
Важно знать еще одну дату — 'Праздник Двух Девяток', девятое сентября каждого года. Их праздник. Еще в Древнем Китае в этот тень было принято уходить из города в горы, оставляя свое жилище, чтобы переждать беду. И хоть теперь его переименовали в 'День пожилых людей', пусть вас не путает этот факт. Вампиры идут на всё, чтобы скрыть свое существование, а люди до сих пор иногда приносят жертвы, оставляя им на съедение самых немощных.
Эта дата — настоящий пир для вампиров во всех уголках земли. Ежегодный праздник, объединяющий всех без исключения. В этот день мы особо уязвимы.
Но не стоит расслабляться всю теплую осень. Вампиры — это не только обескровленные тела, брошенные в лесной чаще. Они гораздо хитрее. Им ничего не стоит замаскировать свои убийства под трагедию национального масштаба. Люди, которые не собирались никуда лететь, оказывались в салоне самолета, потерпевшего крушение. Дорожные аварии, созданные искусственно, с телами, которые уже не удается опознать. Вампиры давно вышли из стадии 'одной смерти', теперь они охотятся стаей, как истинные хищники.
Не веря своим глазам, я еще раз перечитала абзац. В голове билась мысль — не правда, но бабушка предусмотрела и это. Пожелтевшие от времени газетные листы, сообщали ужасающую информацию. Я читала о массовых трагедиях спустя много лет. Некоторые тексты были на английском. Встречался даже украинский. Неизменно в каждом из репортажей красной ручкой были выделены отдельные строки и фамилии. Я пробежала по ним глазами, но не нашла ничего знакомого. Мне были известны эти национальные драмы, но случились они в моем бессознательном возрасте. Кто знал, что бы бабушка сейчас вклеила на эту страницу, и насколько тетрадка стала бы толще.
В моих руках были сотни загубленных жизней: дети, взрослые, пожилые люди. Столько лет я смотрела на произошедшее, но не видела истинных причин случившегося. Всё казалось дурным сном, из которого хотелось выбраться как можно скорее.
Мне не хотелось читать дальше. Страх и так был достаточным для меня одной. Но что с этим можно было поделать? Ничего. Сейчас я находилась в особняке вампиров не в силах решить, что делать дальше. Почему-то мне никак не удавалось связать образ этих кровожадных бессмертных с семьей Ньюбелзов. Блеск их светской жизни никак не вязался с кровавыми обрядами, описанными в этой тетради.
Но следующая страница заставила меня забыть о всяких размышлениях. 'Ритуал Забвения'. Надпись была выведена слишком тщательно и даже обведена несколько раз подряд, чтобы точно привлечь мое внимание. Ко мне вновь обращалась бабушка.
'Милая, я знаю, что эту страницу ты не в силах не прочесть. Маленькому ребенку, каким ты была несколько лет назад, нельзя было открыть этой правды.
Мне жаль, и это не просто слова. Как бы я хотела, чтобы той информации, которую ты уже прочла, было достаточно. Но, увы.
Никакого забвения НЕТ. Люди, отрекшиеся от Совета, живут недолго. Вампиры бояться разоблачения, а ни один гипноз, даже самый сильный не может дать гарантий, что правда о них исчезнет вместе с воспоминаниями.
Лишь для человеческой половины Совет проводит этот ритуал, и каждый может видеть, что человек потерял память, но никто не пытался узнать, что происходит дальше с этим несчастным. Мы пытались, но обнаружили лишь смерть. Ни одного человека, прошедшего ритуал Забвения, сейчас нет в живых. Вампиры убивают их почти тут же, превращая в закуску.
Многие тела так и не находят, но некоторых нам удалось отыскать. Спустя много лет их кости раскапывали на пустырях, в лесу, под подтаявшим снегом. Люди без прошлого, если не знать их истории.
Тебе страшно, потому что ты могла стать одной из них. Но милая просто смирись. Они позволяют нам жить только тогда, когда ничто не угрожает их собственным жизням. Это главная аксиома, на которой держится наше существование'.
Далее шла таблица, заполоненная именами и датами. ФИО, дата ритуала, дата обнаружения тела. Последняя колонка иногда пустовала, но я не стала себя обнадеживать мыслью, что эти люди всё еще были живы. Всего двенадцать строк — количество людей прошедших обращение за последние десять лет. Совсем немного, но даже эти смерти были на счету вампиров. Создавалось впечатление, что они причина всего, что если бы не бессмертные, люди бы совсем не умирали.
А ведь я была на грани. Еще пара шагов и мое имя было бы в этом списке. По позвоночнику пробежал холод, свернувшись клубком где-то на уровне затылка. Но больше всего меня поразил Эдриан. Я ясно вспомнила его лицо, холодное и спокойное. Он и не думал меня останавливать от Забвения. Горький комок застыл в горле. Эта правда была самой болезненной. Ему было плевать, умру я или буду жить. Как и всем другим вампирам.
Я сделала несколько глубоких вздохов, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. Всё было бесполезно. Грудь сдавило, словно железными тисками, не позволяя впустить в легкие кислород. Мне хотелось порвать тетрадь в клочья и предать огню, но было слишком поздно. Ничто уже не было в силах остановить этот кошмар.
Неужели я была так слепа? Жить бок о бок с вампиром и не чувствовать этого могильного холода? Его слова, прикосновения — всё было фальшивкой? Игрой? Существо, прожившее на земле ни один век, забывало всякую человечность, которую я так искала в Эдриане.
Оставалось лишь несколько листов, которые дразнили меня, насмехались надо мной. Еще одна тайна. Я только усмехнулась. Одной тайной больше, одной тайной меньше — мою жизнь уже нельзя было восстановить из руин. Как же пафосно это звучало. Я бы посмеялась над собой. Если бы не проклятая боль в сердце.
Но то, что я увидела, заставило меня замереть. На весь лист был изображен портрет Эдриана. Карандашный рисунок в точности передавал его мрачную красоту. На миг даже мое сердце дало сбой, приостановив свой и так сбивчивый ритм. Бабушка подготовила для меня целую анкету.
Эдриан Сэлем Ньюбелз. Дата рождения: ориентировочно 1791. Первая жертва: Алисия Майклс, 19 лет, Англия, 1900 год. Черно-белое фото на плотной бумаге изображало высокую статную девушку, вероятно из богатой семьи, что было видно по дорогому наряду. Слабая резкость и нарушенная контрастность, не позволяли разглядеть ее лица. Внизу была приписка: 'Найдена в собственной постели, причина смерти не определена'.
С недоверием я смотрела на старинную фотографию и не верила, что именно мой Эдриан убил ее. Каким нужно было быть чудовищем, чтобы лишить жизни столь юное создание, у которого вся жизнь была еще впереди. Теперь я поняла, насколько плохо знала своего вампира.
Далее бабушка перечисляла девушек, с указанием их возраста, мест и дат смерти. Остальные жертвы Эдриан.
Мне даже не хотелось смотреть на это. Список оказался небольшим, но это не делала его менее жутким. Всё это были юные девушки примерно моего возраста. Дата последней смерти стояла за 1977 год.
А дальше? Остановился ли он на этом или бабушка решила дальше не травмировать мою психику. Шелест переворачиваемой страницы, и мой ответ отпал сам собой.
На меня смотрела Оливия. Художник очень верно подчеркнул ее дьявольскую темноту. Простой рисунок словно оживал под моим взглядом. Ужасное ощущение. Но то, что было описано дальше, показалось мне куда страшнее.
