то изменилось в обычно спокойном, бесстрастном лице турка.
Когда он заговорил, даже закричал, его голос прозвучал резко и грубо, как карканье вороны:
— Это Хамза-паша!
От этого крика тело казненного вздрогнуло. Все подняли глаза и увидели, как большой вязкий сгусток протухшей крови сползает по шесту. Глаза, которые до сих пор смотрели прямо перед собой, вдруг опустились и взглянули на тех, кто стоял внизу. Ни звука не вырвалось из мертвого горла. В этом уже не было никакой необходимости.
— Нет! — взвизгнул Мехмет и в ужасе развернул лошадь, которая испуганно танцевала перед тремя кольями, пока султан не натянул поводья. — Нет! Я не могу! Не буду! — закричал он, потом резко повернулся и взглянул на Раду. — Это не только святотатство, направленное против вашего бога, но и преступление, ужасное для всего рода человеческого. Я не могу… не буду!.. Я хочу вернуться в свой дворец, к моим садам и цветам! — Султана охватила ярость. — Если ты так уж хочешь завладеть этим ужасным местом, то, пожалуйста, бери его!
— Мой несравненный!
— Нет!
Мехмет вонзил шпоры в бока скакуна и помчался прочь между рядами кольев, на которые были водружены гниющие тела. Лучники последовали за ним, оставив Раду и Иона, в компании мертвецов. Оба они некоторое время смотрели вслед удаляющемуся султану, потом друг на друга, старались глядеть куда угодно, только не наверх, и ничего не говорили, потому что им нечего было сказать. Ион смог лишь поднять руку и указать на распахнутые ворота Тырговиште, которые виднелись за тремя главными кольями.
Когда Ион Тремблак и Раду Дракула проезжали мимо этого своеобразного распятия, составленного из мертвых разлагающихся тел, над их головами кричали вороны.
Глава сорок первая
ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ
— Придет ли Корвин?
Это вопрос князь впервые задал сам себе еще в июне. Тогда он стоял на берегу Дуная, подыскивая подходящее место для переправы, и глядел на огромную турецкую армию, которая шла за ним по пятам. Потом он повторял его много раз, когда отступал под нажимом турок по своей земле, стараясь задержать противника всеми возможными способами, при помощи огня, яда, заразных болезней, голода, жажды, стрел, мечей и пороха, ужаса и страха. Туркам приходилось дорого платить за каждую пядь выжженной валашской земли.
Теперь, в самом конце августа, Влад задал его снова, находясь в главном зале крепости, возвышавшейся на горе Поэнари, на дальней окраине его княжества. С башни замка он мог видеть свои земли, лежащие в долине реки Аргес. Когда князь смотрел на север, его взору представали вершины холмов. За ними лежала еще одна провинция Валахии — Трансильвания, в которой он родился.
Дракула перевел взгляд на длинный стол и два десятка воинов, сидевших за ним. Перед ними стояли блюда с остатками простой пищи. В июне, когда валашский князь впервые поинтересовался тем, придет ли ему на помощь король Корвин, под его началом находилось двадцать тысяч человек. Сюда он привел просто двадцать. От некогда дорогих и прочных черных доспехов уцелевших витязей мало что осталось.
Эти двадцать человек и те тридцать, которые уже несколько месяцев охраняли стены замка, составляли теперь войско Дракулы. Он сам строил Поэнари, был уверен в том, что его можно удержать силами пятидесяти человек, и теперь собирался это доказать.
Если, конечно, Корвин все-таки придет.
Каждое лицо, на которое сейчас смотрел Влад, было, по сути, отражением его собственного. Если князь почти не спал за эти месяцы, то и его витязи спали не больше. Нечеловеческая усталость проглядывала в их запавших глазах, отражалась в заострившихся чертах, сквозила в сероватой, мертвенной бледности лиц, которую не мог скрыть даже летний загар.
Дракула хорошо знал, эти люди готовы и дальше биться за него, но так же ясно отдавал себе отчет в том, что надежда на помощь венгров весьма призрачна. Именно поэтому он сейчас вслух проговорил тот вопрос, который обычно задавал только самому себе. Нет, он искал у своих сподвижников вовсе не совета. По сути, это даже был не вопрос. Но немногочисленные защитники Валахии, оставшиеся в живых, оказались на грани истощения сил и на самом краю страны. Они должны были найти в себе мужество, чтобы оборонять последний бастион. Князь должен был задать этот вопрос, чтобы пробудить в них надежду, может быть, в последний раз.
Он построил замок Поэнари, который вполне можно было удержать силами пятидесяти человек. Теперь Влад должен был побудить их сражаться.
Вопрос повис под потолком зала, как дым от огня, на котором готовился нехитрый обед.
Дракула подошел к столу, наклонился, уперся в него кулаками и уверенно сказал:
— Он придет! Корвин должен прийти. Он поднял знамя Крестового похода так же, как и мы, и навсегда будет обесчещен, если прекратит его, так и не нанеся ни одного удара по врагу. Мое последнее письмо король получил три недели назад. Да, он все еще не покинул пределов своего королевства, но мои гонцы должны были рассказать ему о том опасном положении, в котором мы оказались. Если Корвин намерен выполнить обещание, то его авангард уже должен пересечь Трансильванию и приближаться теперь к Фагарасу. Они будут здесь всего через неделю.
Несколько мгновений все молчали, потом кто-то спросил:
— А идут ли они, воевода?
В зале опять повисло молчание, которое явно затянулось. Встревоженные воины задвигались на своих местах, поглядывая друг на друга. Им и прежде приходилось наблюдать, как Влад впадал в подобную задумчивость. Порой она длилась пару минут, иногда и дольше.
— Воевода?
— Да, Ион?
Могучий, сильно загорелый воин как-то неловко оглянулся.
— Меня зовут Илья, князь, — смущенно продолжил он. — Ион… уехал.
— Да, Илья. — Зеленые глаза Влада взглянули прямо ему в лицо. — Корвин идет.
— За короля Корвина, — объявил Туркул. — За ворона с обрезанными крылышками.
Послышался смех, звяканье дюжины кубков. Ион тоже пил и смеялся, хотя и сдержанно.
— Где он находился, когда ты в последний раз писал ему? — насмешливо продолжил Туркул.
Все взоры обратились к Раду, князю Валахии, который сидел во главе стола.
Тот улыбнулся и ответил:
— Похоже, он все еще топтался на венгерской границе, причем со своей стороны.
— Если Корвин все-таки намеревается сражаться, то не слишком ли поздно он собрался выступать?
— У него никогда не было таких намерений, — произнес Ион, и все посмотрели в его сторону. — Золото, которое король выпросил у Папы для Крестового похода, он потратил вовсе не на подготовку армии, а на выкуп короны святого Стефана у германского императора и укрепление своей личной власти в Венгрии.
— А что Корвин будет делать сейчас, Ион Тремблак? — осведомился Раду.
— Он направится в Трансильванию. Король давно уже точит зубы на эту землю и сможет закрепиться там, если мы решим ударить с севера. Если же мы не двинемся, то он вернется в Буду и станет всем рассказывать, как Влад предал его, а заодно и Господа Бога.
— Откуда тебе известно, что Корвин поступит именно так? — спросил Раду.
— А как поступили бы вы, мой князь? Неужели как-то иначе? Когда разумные люди видят, что дело проиграно, они стремятся как можно скорее отойти подальше от неудачника.
— Да, именно так поступил ты. — Раду улыбнулся, а Ион залился краской. — А что же, по-твоему,
