Европеец

Жан-Поль (псевд., наст, имя Иоганн Пауль Фридрих Рихтер, 1763–1825) — немецкий писатель. Тексты, приводимые в «Европейце», взяты из его философского романа «Титан» (1800–1803).

d) «Горе от ума» — На московском театре

Черновой автограф статьи — РОБЛ. Статья привлекла к себе внимание властей и послужила одним из поводов для закрытия журнала. Еще до этого она, судя по дошедшим до нас откликам, вызвала полемику. Знакомый Погодина Любимов писал ему из Петербурга 30 января 1832 г.: «У вас теперь новый журнал Европеец. В нем может быть много хорошего, но как жалко, что он дышит чем-то Европейским, а не русским. Читали ли вы в нем разбор 'Горя от ума'? Срам да и все тут. Не стыдятся явно проповедовать, чтобы мы благоговели перед иностранцами и забывали все русское» (Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1891. Т. 4. С. 7). Н. М. Языков 6 января сообщал А. М. Языкову из Москвы: «Статья Киреевского об 'Горе от ума' задорит и сердит многих москвичей — и немцев» (ЛН. Т. 58. 1952. С. 107). Впоследствии рецензия Киреевского заслужила высокую оценку Писарева. Он увидел в ней мысли, которые «выражют верный и беспощадный взгляд на пустую жизнь нашего общества, на отсутствие в нем общих интересов, на узкую ограниченность той сферы, в которой мы живем и стараемся действовать. Ясно, что Киреевский, выражая подобные мысли, не мирился с несовершенством нашей действительности и считал необходимым исправление этих недостатков» (Писарев Д. И. Сочинения. М., 1955. Т. 1. С. 328). «Все эти идеи здравы и верны», продолжает Писарев, и если «в положительной их части» он усматривает «отвлеченную голословность», то в «отрицательной части», т. е. в «перечислении недостатков», по его словам, «много справедливого и даже оригинального» (Там же. С. 329).

[1] В конце года… поставлена… комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума»… — Премьера «Горя от ума» в Москве состоялась 27 ноября 1831 г. До этого (26 января 1831) комедия была впервые полностью поставлена в Петербурге.

[2] Смотри-ка, Мишенька: что это там за рожа? — Неточная цитата иа басни Крылова «Зеркало и обезьяна».

[3]… молодо-странную откровенность Чацкого… — Эту черту критиковал и Пушкин (см.: Пушкин. Т. 13. С. 138).

е) Письмо из Лондона

[1]… г. Мартин с мимическим своим зверинцем... — Имеются в виду представления мимодрамы, разновидности пантомимы, спектаклей, включающих мимические сцены, живые картины символического характера. Ставились мимодрамы на фантастические сюжеты с использованием дрессированных животных. В статье скорее всего говорится о мимодраме «Мизорские львы», поставленной в 1831 г. с участием укротителя Анри Мартэна.

[2] Адельфи — театр в Лондоне, в XIX в. в нем ставились главным образом мелодрамы, фарсы и водевили.

[3] Вестрис Лючия Елизабетта (1797–1856) — актриса, в 1830-х годах выступала в Лондоне и пользовалась большим успехом.

[4] М. В. — Сокращенное название издания «Morgen-blatt Stande».

Европеец. № 2

I. Война мышей и лягушек

Сказка написана 24.VIII — 22.IX.1831 г. Автограф в ГПБ. Основа сюжета заимствована из древнегреческой сатирической поэмы «Батрахомиомахия» (VI–V вв. до н. э.). Непосредственным источником произведения, по-видимому, послужили поэма немецкого поэта Георга Ролленхагена (1542–1609) «Froschmausler» «Лягушатомышатник» и ее позднейшие переделки. Традиционный сюжет использован Жуковским для создания произведения, содержащего отклик на современные события: борьбу группы литераторов, близких к Пушкину, с Булгариным и его единомышленниками.

Посылая в декабре 1831 г. «Войну мышей и лягушек» А. П. Елагиной, Жуковский писал: «Мне пришлите копию с Кота-Мурлыки, которого прошу из Фадея перекрестить в Федота, ибо могут подумать, что я имел в нем намерение изобразить Фадея Булгарина» (Уткинский сборник. С. 54). Это намерение у Жуковского, несомненно, было, но он не хотел делать его слишком явным, чтобы не разжигать конфликт, и без того достигший большой остроты. Тогда же или несколько позднее А. П. Елагина писала Жуковскому: «Крысю Онуфрию от Прасковьи-Пискуньи поклон — при нем, т. е. при поклоне, кошелек, работы лап ее, а в кошельке ниточки на счастье» (ПД. № 27895/ССб 50). Комментируя этот документ, Ц. С. Вольпе, в частности, говорит: «…Если кот Мурлыка — это Фаддей Булгарин, если крыса Онуфрий — это Жуковский (что несомненно, ибо Онуфрий также и педагог и через него Жуковский высказывает собственную дидактическую философию), то возникает соблазн рассмотреть всю историю с похоронами кота как намек на происшествие с Булгариным и, продолжая подстановки, усмотреть в мышонке Беличьей шубке (видимо, ошибка: у Жуковского — «Белая шубка». — Л. Ф.) И. Киреевского, а в друге крысы Онуфрия — знаменитом поэте подполья 'Бешеном хвосте' — друга Жуковского — знаменитого поэта А. С. Пушкина» (Жуковский В. А, Стихотворения. Л. 1940. Т. 2. С. 478). И. М. Семенко высказала предположение, что И. В. Киреевский изображен в Петре Долгохвосте (см.: Жуковский В. А. Собр. соч. М.; Л., 1960. Т. 3. С. 540).

Сохранился следующий план «Войны мышей и лягушек»:

I. Встреча. Рассказ Петра Долгохвоста. Лев. Кот. Погребение. Беды.

II. Рассказ Квакуна. Народное правление. Аристократия. Монархия.

III. Война.

Текст, опубликованный в «Европейце», реализует первый из пунктов этого плана. О причинах, побудивших Жуковского отказаться от завершения повести, существуют разные предположения. Возможно, Жуковский не захотел касаться непосредственно социально-политических проблем — сравнения типов государственного правления. Может быть, как предполагала А. П. Елагина, «ему отсоветовали кончать ее,