– Ты что, не слышала? Никто из них не умеет правильно произносить слово «мистер». Наверное, француженка.
– Я и не знала, что ты такой знаток.
Он передернул плечами, давая понять, что она еще многого о нем не знает, и, довольный тем, что поставил ее на место, принялся осматривать комнату. На столике, где Тристан накануне разливал шампанское, он обнаружил нефритовую китайскую головоломку. И несомненно, уделил бы ей больше внимания, если бы догадывался о ее цене, вернее, о том, что она бесценна.
Фетр в это время изучала портрет какого-то джентльмена XIX века со столь заросшей физиономией, что лицо его едва виднелось из-под усов, бороды и бакенбардов.
– Интересно, кто это?
– Какой-нибудь предок, – подняв глаза, предположил Орам.
Фетр решила, что настало время восстановить субординацию.
– Это я и без тебя знаю. Меня интересует, кто именно.
Орам подошел к Фетр, и оба уставились на портрет с таким видом, словно сосредоточенность взгляда могла компенсировать отсутствие информации.
– Не знаю, – пожал он наконец плечами.
– Кем бы он ни был, он наверняка до сих пор бродит ночами по коридорам и пристает к призракам горничных.
Дверь отворилась, и в комнату вошел аристократического вида мужчина средних лет в голубом свитере, надетом поверх рубашки и галстука.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – гостеприимно улыбнулся он. – Тристан Хикман. Вы хотели меня видеть?
Фетр предъявила удостоверение.
– Я – констебль-детектив Фетр, это констебль Орам.
– Фетр? Какая забавная фамилия.
– Только когда она принадлежит кому-нибудь другому.
– Прошу прощения. – Хикман опустил голову. – Я не хотел вас обидеть. Садитесь, пожалуйста. – И он указал на кресла вокруг большого кофейного столика. – Чем я могу вам помочь?
– Мы здесь по поводу сгоревшей машины.
– Да, конечно. Какая ужасная история! Я так понял, кто-то погиб?
– Это произошло на границе вашего поместья, – невозмутимо продолжила Фетр.
– Да, Малькольм сказал мне.
Фетр знала, что Сорвин интересуется Грошонгом, но в ее задачу входило лишь побеседовать с Хикманом.
– Можно узнать, где вы, были вчера в шесть часов вечера?
– Ехал сюда из Лондона, – ответил Хикман, явно удивленный вопросом. – Прибыл около четверти восьмого.
– А когда вы выехали из Лондона?
– В пять.
– Кто-нибудь может подтвердить это?
Лицо Хикмана становилось все более испуганным.
– А что, в этом есть необходимость?
– Мы должны выяснить, где находились все связанные с этим делом лица в момент возгорания.
Возможно, Фетр это объяснение и казалось разумным, но Хикман поспешил возразить:
– Связанные с делом? А почему вы считаете, что я с ним как-то связан?
– Пожар произошел на вашей земле…
– Ради бога! Мне принадлежит тысяча акров. Неужели я должен отвечать за все, что на них происходит?
– Нет…
– Тогда я не понимаю, почему вас интересует мое местонахождение. Я не имею никакого отношения к этой смерти.
– Откуда вы про нее знаете?
Этот простой вопрос поставил Хикмана в тупик. Он открыл рот и принялся безмолвно переводить взгляд с одного полицейского на другого.
– Ну, я уверен…
Однако Фетр, захватив инициативу, продолжила наступление:
– Мы полагаем, что погибшего звали Уильям Мой-ниган. Это имя что-нибудь говорит вам?
– Нет.
– Вы уверены? Несколько лет тому назад он у вас работал.
Хикман улыбнулся и покачал головой.
– У нас иногда работает до сотни человек, и, как правило, это временные рабочие. Боюсь, я мало кого из них знаю по имени.
– Мойниган не был временным рабочим. Он работал у вас на постоянной основе и был егерем.
Хикман снова умолк. А Фетр ощутила прилив удовольствия. Она уже видела, как подобных результатов достигал Сорвин, но даже не рассчитывала когда-либо добиться их сама. Конечно, Сорвин многому ее научил, но теперь она чувствовала, что и ей стало кое-что удаваться.
– О… – слабо воскликнул Хикман.
– Наверное, теперь вы понимаете, почему я несколько удивилась, когда вы начали столь решительно отрицать свое знакомство с ним.
– Да, но…
– И именно поэтому меня интересует, где вы находились вчера вечером. Я не предъявляю вам никаких обвинений, но, поскольку погибший имел отношение к поместью, мы обязаны выяснить, где находились обитатели Вестерхэма в момент его смерти.
И она подняла взгляд на Хикмана. До этой минуты она сознательно не давала ему вставить ни единого слова.
– Даже если этот Мойниган и выполнял здесь обязанности егеря, это еще не означает, что я должен знать его имя, – медленно произнес Хикман. – Я и имя нынешнего егеря едва ли смогу вспомнить.
– Но ведь вы ему платите?..
– Расчетами занимается Малькольм.
– Понятно, – кивнула Фетр и тут же продолжила: – И все же вам придется сообщить мне имя и адрес человека, который мог бы подтвердить ваш рассказ.
Хикману не оставалось ничего, как признать собственное поражение.
– Я весь день провел в гостинице Линкольна на заседании Королевской коллегии хирургов. Председательствовал на внеочередном заседании совета, которое закончилось в пять часов. Могу назвать но меньшей мере двадцать человек, которые подтвердят вам это, среди них несколько знаменитых хирургов. Надеюсь, вас удовлетворят их показания.
– Да, двух-трех свидетелей будет вполне достаточно.
– Значит, там были профессора Робин Фитц, Гревилл Хью и Мартин Кертис.
Фетр заметила, что Орам записывает имена.
– Спасибо, – учтиво поблагодарила она, оглядываясь по сторонам. – Вы живете здесь с женой и детьми?
– С дочерью. Сын постоянно проживает в Ноттингеме, хотя сегодня он приехал на Новый год, – осторожно ответил Хикман, словно опасаясь сказать больше, чем требовалось.
– Сегодня?
Хикман кивнул.
– Кажется, несколько часов тому назад.
– Не могли бы вы назвать имена членов вашей семьи?
Хикман исполнил ее просьбу.
– Кто еще находится в доме? Кто открыл нам дверь?
